— Стой!!! Куда прёшь, скотина, совсем глаза залил?!
От зычного властного окрика лошади заржали и чуть не встали на дыбы, коляска замерла, Константин едва не полетел на колени попутчику. Послышался тихий голос кучера и новый окрик, чуть спокойнее, но столь же категоричный.
— Не велено! Осади, тебе говорят!
В окно ничего не было видно, только сквозь туман ненадолго показывались тёмные людские силуэты, да слышалось чавканье ног по грязи. Николай выхватил из-за пазухи несколько листов бумаги с визами и печатями, распахнул дверь и выпрыгнул наружу. Секунду спустя его голос вклинился в спор, тон крикуна сразу же поубавился, а кучер вообще замолк, предоставив набольшим самостоятельно решать, кто тут прав. Попрепиравшись не дольше минуты, молодой человек вернулся и подмигнул Константину.
— С нашими бумагами везде проедем!
Экипаж медленно тронулся, съехал одним колесом с дороги, изрядно накренившись, и стал упорно пробираться вперёд, объезжая какие-то преграды.
— А что там? — поинтересовался Николай.
— Поместье Т., жуткое дело. Неужели не слышал? Вчера ночью был в имении пожар, усадьба выгорела в пыль, в головешки! А усадьба-то знатная была, дом огромный, прямо слово — целый замок, а не дом. Да ещё дворовых построек дюжины полторы, и всё, всё сгорело до последней половицы! Тушили всю ночь, а потом и днём до обеда, а к вечеру вот видишь — народу понагнали на разбор. Да только завалы до сих пор дымятся, вряд ли даже к утру приступят к делу.
Константин всматривался в туман. Ему казалось, что он видит руины сгоревшей усадьбы, хотя на деле этого быть не могло — кто же поставит дом прямо у тракта? Наверняка разыгралось воображение от жуткого рассказа.
— Н-да, станет наша окраина ещё безлюднее, — прервал молчание Николай через некоторое время, когда коляска выровнялась и понеслась по дороге полным ходом. — На этой стороне и раньше людей не много селились, а уж как бросили болота осушать и принялась вода снова из земли выступать, так и вовсе местность одичала. Даже с глухих деревень народ бежит, все ближе к городу хотят переселиться.
— Что же принуждает графиню жить в этакой-то глуши?
— А это ты, братец, у неё сам спроси. Тем более, сдаётся мне, вон, за поворотом уже и почтовый фонарь виднеется. Можно сказать, приехали!
2.
Имение Н. вызывало у Константина двойственные чувства. В первые минуты его охватывало, несомненно, восхищение, почти восторг. За четверть часа, что коляска взбиралась на холм по узкой подъездной дороге, рассвело окончательно, туман распался на крупные хлопья-острова. Они сползли в низины, к болотам и оврагам, не мешая больше изучать великолепный пейзаж.