Все случилось летом (Вилкс) - страница 277
«Я бы могла здесь умереть, — подумала она, — и здесь хорошо умереть. Только кто же знает, когда придет его час».
Старуха вытащила из земли железный кол, к которому крепилась цепь, перевела быка дальше, на невытоптанное место, кол загнала в землю деревянной колотушкой. Сама присела на нее, просто так посидеть, погрустить в тишине. Бык обнюхал траву, но есть не стал. Пригнув голову, глядел на хозяйку. Ей подумалось, что пора бы и на боковую, но за день она так устала, что теперь не хотелось двигаться, и вот сидела, смотрела на Амануллиса.
Прошумели широкие птичьи крылья, женщина вздрогнула, подняла голову. А, друг дома прилетел! На крышу сарая опустился аист, сложил крылья и замер. Огляделся, защелкал языком, будто что-то рассказывая Амануллису. Нащелкавшись вдоволь, встал на одну ногу, вторую подтянул к туловищу. Вобрал шею, задремал… Так вот второе лето, чуть ли не каждую ночь… И чего ему не спится дома? Может, дети в гнезде, там ему тесно? А может, у него и нет гнезда? Может, подружка погибла? Поди узнай…
Амануллис, подняв морду, дивился на аиста, тянул ноздрями воздух. За спиной у Анны зашелестел кем-то задетый куст, и, оглянувшись, она увидела, как тропинкой уходит Рудис. На нем была белая рубашка, брюки плотно облегали узкие бедра, шел он большими шагами, не глядя по сторонам.
Куда это он опять? На ночь-то глядя? К девчатам, что ли? Боже правый, да они сами на дом к нему бегают! Сердце матери сжалось, окликнуть бы полуночника, да разве послушает, у самого ума палата. Попробуй что-нибудь сказать! Рудис давно растворился в сумерках летней ночи, а у нее перед глазами все еще стояла стройная фигура сына, симпатичное лицо. Анна даже всплакнула с горя: и у него бы могли быть дети, сыновья, дочери, а он растрачивает себя со всякими случайными женщинами, от которых только и удовольствия что на одну ночь.
Она пошла обратно к дому, Амануллис же, огромный, как спустившееся с неба облако, стоял на краю поля под березами, временами с присвистом выдыхая воздух, задумчиво глядя в прозрачную ночь. У колодца зачерпнула из бадьи воды — вода еще сохранила дневное тепло — и старательно умылась в тазу. Потом присела на лавку перед домом, чтобы вымыть ноги. И тут ей вспомнилось, как предложила Вите ягоды, и опять почувствовала краску на лице. А, все это пустое, лучше о таких вещах не думать. Да ведь сердцу разве прикажешь.
У Рудиса, видно, по молодости ветер еще в голове гуляет, хотя… Не так уж и молод. Только некоторые всю жизнь ровно дети малые. Все у них не по-людски, все шиворот-навыворот делают. А делать надо так, как все. Не станешь же лошадь задом наперед впрягать, и дом с основания строят, а не с крыши. Может, еще перебесится, наберется ума-разума. Как и Эрик. Когда молодежь озорует, еще куда ни шло, а когда человек в возрасте начинает дурить — смех один. Но попробуй нынче разберись, что и как…