— Каспар, я, пожалуй, один управлюсь, — сказал Рейнис, вытирая руки промасленными тряпками. Он похудел в эти знойные дни, лицо осунулось, глаза почернели, стали такими большими. Вот и сегодня пришлось остаться без обеда. Не догадались даже хлеба себе оставить. — А ты езжай домой. Сейчас погрузят машину, Бернсон захватит.
Не ответив, Каспар продолжал работу. Рейнис предлагает ему уехать. Вместе с Бернсоном. Придется так и сделать, если хочешь встретиться с Юстиной. Не то будет поздно. Она прождет напрасно и уйдет. Но как оставить Рейниса? Конечно, он и один справится, только придется задержаться подольше… И все же… Как это: взять и уйти?
А Бернсон, взобравшись на бревна, увязывал груз. Уже застыл хобот подъемного крана, смолк мотор. В соснах снова закричала птица.
— Да иди же! — торопил его Рейнис. — Одурел, что ли?
И Каспар пошел. Даже побежал, испугавшись, как бы Бернсон не уехал без него. Невесть откуда явилось ощущение легкости, радости — он уже не бежал, а летел и мог бы теперь пешком дойти до эстрады в старом парке. Запыхавшись, он остановился у машины Бернсона:
— Подвезешь?
— Залезай! — отозвался тот.
Машина тащилась по избитым колеям через молодой лесок. Каспар, сидя рядом с Бернсоном, смотрел вперед, но чувствовал каждое движение шофера, словно сам сидел за рулем. Рукава серой рубашки Бернсона закатаны по локоть, видны мускулистые, поросшие черным волосом руки. Сам он был крупный, смуглый, с седеющей на висках шевелюрой. Каспар покосился на его руки, державшие руль: если сожмет такие в кулаки, получатся две кувалды. «Знал бы он, что везет меня на свидание с Юстиной», — подумал Каспар, и эта мысль его развеселила.
— Ни черта не заработаешь, — жаловался Бернсон. — Возьми сегодня, — один трактор целый день простоял. Разве это дело? Летишь сломя голову, лишь бы норму выполнить. Ну, а если норму не делать, тогда вообще работать нет смысла. Мне эти жалкие гроши не нужны.
Каспар знал, что шоферам, как и другим рабочим леспромхоза, при выполнении нормы платили премиальные. Потому-то Бернсон чуть свет летел на лесосеку — только бы успеть лишний раз обернуться. Поставит свою машину у подъемного крана и в кусты досыпать — теперь его никто не опередит.
— Завтра хоть будет трактор работать? — спросил он.
— Будет.
— Ну-ну, — спокойней произнес Бернсон.
На дороге, подняв руку, стоял пожилой человек. Бернсон остановил машину, открыл дверцу. Тому срочно требовалось на станцию. Бернсон начал переговоры. Он, конечно, волен взять пассажира, а может и не брать. Все зависит от его желания. А если кто торопится к поезду, нечего время терять. Одет прилично, сразу видно — платежеспособный.