Дубовик прекрасно понимал, какие мысли терзают Моршанского, но вытаскивать его из создавшейся ситуации он не имел ни малейшего желания. Подполковник понимал, что в данном случае месть – это мелко и недостойно офицера, но, тем не менее, чувствовал удовлетворение совершенной сатисфакцией.
– Не заводитесь! Очень скоро мы освободим вас от своего присутствия. А относительно «фанаберии» и «театральности»… так по мне это лучше, чем палить из пистолета налево и направо. Тем более что, как известно, «пуля – дура», куда прилетит – не угадаешь, может и промахнуться. А вот мысль всегда попадает в цель.
– Боже мой! Сколько патетики! – всплеснул руками Моршанский. – А я думал, что вы стреляете не хуже, чем мыслите!
– Зря кусаетесь! Согласитесь, что обыграть преступника, взять его хитростью живым и невредимым, и при этом ещё и без потерь со своей стороны, – это, своего рода, искусство, – Дубовик говорил всё это, мало прислушиваясь к своим словам, его внимание больше было поглощено звуками, раздававшимися из-за стены.
Там уже набирали обороты голоса Баташова и главного агронома Бородулина, которые всё яростнее спорили о сроках посева.
Через некоторое время стал слышен и треск арифмометра Загоскина, и стук «Ремингтона» секретарши, и беспрерывные звонки: рабочий день начался.
Моршанский тем временем всё пытался оставить в споре с Дубовиком последнее слово за собой, посмеиваясь над его словами. Особенно его задели рассуждения подполковника об искусстве, и он всё продолжал ворчать, притом, что его уже никто не слушал.
Пришел Кобяков.
Перебросившись со всеми незначительными фразами о погоде, поскольку за окном внезапно задуло, и полетели легкие снежинки, как последний привет ушедшей зимы, участковый отправился в чайную за завтраком Суркову, маявшемуся в камере по своей глупости и воле следователя.
Уже через полчаса, когда утренний шум в Правлении немного поутих, и все разошлись по своим делам, Дубовик открыл дверь в контору и крикнул Баташову:
– Денис Осипович, зайдите срочно в кабинет участкового. У нас небольшое совещание, требуется ваше присутствие, – при этом от его внимания не ускользнуло ни одно движение всех, находившихся в помещении Правления.
– Значит, так! – Дубовик сел на деревянный диван у стены с огромной картой мира, которая почти полностью закрывала эту стену, и, закинув ногу на ногу, громко продолжил: – Должен вам доложить, что на болотах в ските отшельника нами ничего не найдено. Вернее, могло быть найдено, не опоздай мы на день-два. Преступнику удалось вынести из своего схрона то, что он там прятал. Что именно – неизвестно. А пока мы не узнаем, что это было, мы не сможем найти и самого преступника. Совершенно понятно, что унести свой груз он далеко не мог, значит, прячет в ближайшем лесу, и наша с вами задача найти спрятанное. – Он перехватил недоуменный взгляд Моршанского: – Да-да, Герман Борисович, именно так. Для этого, Денис Осипович, вам необходимо собрать людей, самых проверенных, самых надёжных, и завтра же, с первыми лучами солнца мы должны будем отправиться в близлежащий лес на поиски. Начнём от болот, будем двигаться цепью к озеру.