К Правлению потянулись люди: каждый хотел помочь приезжим в поисках убийцы. В виновность Михея не верил никто.
Мужики стояли на крыльце, курили и обсуждали предстоящую посевную. Женщины крутились в коридоре, шептались, поглядывая на пришедшего Дубовика. Девчонки помоложе кокетничали с Костей Воронцовым.
В коридор вышел Баташов. Грозно оглядев всех собравшихся, громко произнес:
– Я что-то не помню, чтобы сегодня был объявлен выходной! Николай! – он обратился к высокому хмурому мужику лет пятидесяти, – корма уже завезены? Я только что с фермы! Немедленно все на работу! Кого надо будет – вызовут!
Люди, недовольно ропща, стали расходиться, только одна старушка осталась сидеть на лавочке у двери в кабинет участкового.
– Ну, а ты, Таисия Трофимовна, с чем пришла? Будешь людей понапрасну от дела отрывать?
– А почем ты знаешь, понапрасну или нет? Вот поговорю с начальником, он и решит. И не перечь мне, всё одно – не уйду!
В коридор выглянул Кобяков. Узнав, что хочет старушка, передал её слова Дубовику, тот, приглашающее, махнул рукой.
Таисия Трофимовна по-хозяйски устроилась у стола, за которым сидел подполковник.
– Вчера, когда парнишка-то ваш приходил, – она кивнула на Костю, стоявшего у окна, – я занемогла, не до разговоров мне было. Сегодня отпустило, вот и пришла. Расскажу про то, что видела и до чего сама додумалась. Такое слушать будете?
– Да, мы всё слушаем, – с лёгкой улыбкой произнес Андрей Ефимович. – Работа у нас такая.
– Ну, и ладно… Про Парашку-то, что с дитем в лес убегла, слышали? – мужчины кивнули. – Марфа-то, мать её, крестной мне была, убивалась по дочери первое время, а потом, вроде, ничего, успокоилась. А моя мать по-тихому стала примечать, будто, бегает Марфа в лес, осторожно, чтобы никто не видел, – старушка подняла корявый палец. – Раз один в корзинке у неё и бутыль молока мать заметила, и холстину чистую. А раз как-то, значит, пришла мать к куме, к этой Марфе, та шитьё убрать не успела, распашонку, оказывается, шила для младенца. Мать моя ничего ей не сказала, чтобы, значит, не смущать куму. Другой раз видела, как одежонку мальчиковую в городе на базаре-то Марфа покупала. Ну, ясно, что для внука. Для кого ж ещё? Всё бы оно ничего, а вот только тветьте, товарищи дорогие, чего дитя-то в лесу прятать? Об грехе Парашки и так всем было известно! Почему в дом к себе не принесла Марфа внука? А ведь дитя и крестить надо было, имя ему дать, документ справить!.. Только прятали они его! Догадываетесь, почему? Мы-то с матерью сообразили, что к чему, когда парнишки деревенские встретили лешака на болотах. Люди-то к тому времени про Парашку забывать стали. И то сказать: революция, война, не до Парашки тут!..