– Вы о чём? Что здесь происходит?
Дубовик поправил очки и, взяв женщину за локоть, ненавязчиво усадил её на стул:
– Думаю, что тебе пока не следует вдаваться в подробности здешних событий, чтобы это не мешало тебе без предвзятости вести следствие там, а то начнёшь проводить параллели, всё-таки два преступления, практически в один день и в одном месте!.. Это уже из ряда вон для деревни!.. Что-то уже известно? – она отрицательно качнула головой. – Я буду весьма признателен, если потом ты меня посвятишь в результаты расследования, ну, а я со своей стороны доложу всё, что наработал здесь. Как, согласна? – Дубовик взял ладонь Рустемовой и легонько сжал её.
Женщина дернулась, как от ожога, и, поспешно встав, отступила к двери:
– Хорошо, я позвоню из Глуховки! Там уже работает опергруппа Калошина, – с этими словами она прикрыла за собой дверь.
Дубовик повернулся к Герасюку и, увидев насмешливый взгляд приятеля, коротко кинул:
– Говори!
– А ведь она влюблена в тебя по самые серьги в маленьких ушках! Свел ты, Андрюша, дамочку с ума! Обжечься не боишься? – Герасюк сидел, откинувшись на спинку стула, и постукивал подушечками пальцев рук друг о друга.
Дубовик подошел к нему и, наклонившись к самому лицу, очень твердо произнес:
– Представь себе – не боюсь! И продолжения разговора о ней не жди – не будет!
– Что так? – пряча улыбку, спросил Герасюк.
– А неинтересно! Я удовлетворил твоё любопытство?
– А ручку-то чего жал? – съехидничал эксперт.
– Для сохранения статус-кво. Всё? Может быть, вернёмся к нашим «баранам»? Тем более что, похоже, нашего «стада» стало больше, прости за цинизм.
– Так уж и сразу? Мы даже деталей ещё не знаем! – с сомнением проговорил эксперт.
В этот момент в кабинет буквально ворвался Кобяков, лицо его было бледно.
– Что же это за напасть, а? Надо ехать в Глуховку, – он отер носовым платком вспотевший лоб и внутреннюю окантовку фуражки.
– Что вам уже известно об убийстве мальчика? Почему вас сразу туда не вызвали? – кинулся к нему с вопросами Дубовик.
– Там стажер работает, мальчишка ещё совсем, я изредка проверяю его, помогаю… Тихая деревенька, кто бы мог подумать? А он, видно, растерялся, со страху сразу в город позвонил.
– Мальчик убитый вам знаком? – спросил Андрей Ефимович.
– Да, конечно, это Серёжа Веретенников, двенадцатилетний подросток. Кому он мог помешать, не понимаю… Как же так?
– Степан Спиридонович! Вам какие-нибудь подробности этого дела известны? Что вам сказала Рустемова? Что доложил тамошний участковый? – настойчиво переспрашивал подполковник.
– Сказал только, что его нашли в лесу, на дороге, идущей от нас. Пробита голова. Что же это такое? – видно было, что Кобяков сильно расстроен – он тяжело дышал, и у него тряслись руки.