Алия Кадимовна была удивлена столь ранним визитом подполковника, но по его лицу поняла, что у того какие-то новости. Быстро собралась и вышла к машине.
До Правления доехали в полном молчании. Рустемова чувствовала настроение Дубовика и не лезла с расспросами.
В кабинете участкового Герасюк пил чай со сторожем. Увидев входивших, он с удивлением посмотрел на стенные ходики.
– Кого на сей раз?..
– Меня! Убитые подпитывают мой трудовой энтузиазм, и он, в свою очередь, мне спать не даёт, да и время не такое уж раннее, по деревенским меркам. Ведь так, Денис Осипович? – Дубовик говорил всё это больше для того, чтобы протянуть время в ожидании пока уйдёт сторож, который собирал в разложенную на столе газету остатки немудрящего деревенского завтрака, при этом оставив на тарелке часть хлеба, пару яиц и сало для «гостей», как он сам выразился.
Дождавшись, когда мужчина, наконец, вышел, все расселись вокруг стола.
Герасюк поставил на плитку чайник, нарезал оставленный сторожем хлеб, расколол в руке большую головку рафинада.
– Значит так… – начал Дубовик, оглядев присутствующих, – провокатор Горелов не плод воображения Гребковой. Он, действительно, жил в том же городе, именно в то же время, когда Анфиса Гребкова была у своей сестры. Существовала и подпольная группа, которую этот Горелов выдал румынам, оккупировавшим в то время Молдавию. Все подпольщики были повешены, и сестра Анфисы тоже. Самой Анфисе помогли уйти к партизанам. Так что, Горелов ей был знаком. Но!.. В том же году этот провокатор был показательно повешен партизанами на площади городка, в котором всё это и произошло.
– Вот это поворот!.. – присвистнул Герасюк. – Тогда кто же её убил? И кого нам искать?
– А ошибки быть не может? Мог этот Горелов выжить? Ведь кого-то же она видела здесь? – Рустемова смотрела на Дубовика.
– Никаких ошибок! По словам местных жителей, труп Горелова «болтался» на виселице два дня, весь город «любовался» им. Сомневаюсь, что после такого он ещё мог встать и пойти.
– Товарищ подполковник, откуда такой цинизм? – удивленно повела бровями Рустемова.
– От злости! Теперь я совершенно уверен, что всё, всё, – сделав ударение на последних словах, Дубовик пристукнул ладонью по столу, – сходится на этих чёртовых болотах! И если в ближайшее время мы не найдём дорогу к скиту, покойников, боюсь, станет больше.
– Оптимистично! – фыркнул Герасюк, но тут же замолчал под острым взглядом приятеля.
– А фотографии?
– Ты же знаешь, что лица таких людей вымарывались на всех семейных и общих снимках. А словесный портрет Ерохин привезёт, но говорит, что на него надежды мало. Только общие черты, не более…