– Не-а…
– Я думаю, что Антонина права. Я тоже немного знаю своих женщин. Если у неё вдруг появляется мужчина, так у той будто крылья за спиной вырастают, – проговорила Ситникова.
Дубовик попросил женщин об этом разговоре ничего не говорить следователю.
– Отвечайте строго только на его вопросы. Если не знаете, как правильно ответить, лучше промолчите. В вашем состоянии такое вполне объяснимо. Я надеюсь на вас.
Рано утром Ситникова привела шофера Кудрю, который подтвердил слова женщин.
– Всегда она ездила с большой корзиной, только какая-то она у неё вечно была полупустая, а нынче совсем, похоже, ничего не было, что-то на дне тряпкой прикрыла, вроде, отрез какой-то. И всё… Да ещё и корзина старая, прутья во все стороны торчали. Я поинтересовался, так она меня отбрила. Выходила всегда на Универмаге, там же я её и забирал.
Когда Кудря ушел, Дубовик положил перед Ерохиным перстень и фотографию Кокошкиной, которую ещё раньше взял у Шушковой.
– Итак, Володя, это твое задание. Едешь в Энск, там размножишь фотографии. Я напишу письмо Сухареву, он должен дать тебе помощников. С этой фотографией обойдёшь все закоулки, магазины, дома. Надо найти след женщины. Кто-то её должен признать. Начнешь с Универмага и – по кругу, увеличивая радиус поисков. Сделаешь также снимок перстня в самых различных ракурсах. Его срочным письмом отошлешь Лопахину. Приложишь мою записку. Пусть наши поработают с этим перстнем. И в военкомате пусть всех проверят на предмет присутствия в Молдавии в годы войны. Без результатов не возвращайся. Думаю, тебе понятно, что все эти корзины – ширма. Пока было что везти в город, Кокошкина брала новую. А вот в понедельник торговать ей было нечем, тогда она и взяла старую корзину, а в городе просто-напросто от неё избавилась. А тряпкой прикрыла дно, чтобы лишних вопросов не было.
– Шофер же сказал, что она отрез везла. Продала, наверное.
– Вот это ты и узнаешь. Только из-за одного отреза никто «за семь вёрст киселя хлебать» не поедет. – Дубовик похлопал Ерохина по плечу: – Вся надежда, Володя, теперь на тебя. Только так мы узнаем, что вдовушка хранила в своей заветной шкатулке, кроме двух, довольно ценных перстней.
– Может быть, ничего больше и не было? – с сомнением спросил Ерохин.
– Как ты себе тогда представляешь то, что одно из них лежало на полу? Если оно было на этот момент единственным, его бы, наверняка, искали. Я думаю, Володя, что преступник нашел ключ от шкатулки, забрал содержимое, видимо, значительное, выронив при этом перстень, а вот искать у него просто не было времени: и убить женщину, и привести всё в порядок… Впрочем, время покажет… А ведь он прекрасно знал, что Антонина на работе, знал, что Кокошкина поехала в город. Он обо всем уведомлен. И к Гаврилову в больницу не пришел именно потому, что узнал о наших планах. – Дубовик в очередной раз задумался.