И то же самое касается культуры. Часто можно услышать, что сегодняшняя культурная война ведется между традиционалистами, верящими в неизменный набор ценностей, и постмодернистскими релятивистами, считающими этические правила, сексуальную идентичность и так далее результатом продиктованной обстоятельствами борьбы за власть. Но так ли это на самом деле? Крайние постмодернисты сегодня сами являются консерваторами. Как только традиционная власть теряет свою фундаментальную силу, вернуться к ней невозможно – все подобные возвращения сегодня являются постмодернистской подделкой. Утверждает ли Трамп традиционные ценности? Нет, его консерватизм – постмодернистский спектакль, гигантский выпендреж. Играя с «традиционными ценностями», смешивая отсылки к традиции с откровенной непристойностью, Трамп стал абсолютно постмодернистским президентом, в то время как Сандерс – старомодный моралист.
Вот что я подразумеваю под «умеренно консервативными» левыми: это левые, оставляющие позади постмодернистскую одержимость несущественными проступками и не стыдящиеся позиционировать себя как голос истинного морального большинства. Сегодня, как никогда, обычные порядочные люди не являются нашими врагами.
13. Амазония горит – и что с того?
Как раз когда горящие тропические леса Амазонки начали исчезать из заголовков СМИ, в середине июля 2020 года мы узнали, что почти четыре тысячи новых лесных пожаров вспыхнули в Бразилии через два дня после того, как правительство ввело запрет на преднамеренное выжигание леса. Эти цифры не могут не тревожить. Уничтожая джунгли Амазонки, мы убиваем «легкие нашей планеты» и, как кажется, ускоряем наш неумолимый марш к коллективному самоубийству… Однако, если мы хотим серьезно противостоять угрозам окружающей среде, нам следует избегать именно таких скорых экстраполяций, будоражащих воображение. Два или три десятилетия назад все в Европе говорили о «вальдштербен» – вымирании лесов. Эта тема присутствовала на обложках всех популярных еженедельников, и звучали предсказания, что через полвека Европа останется без лесов. Но сейчас в Европе лесов больше, чем было когда-либо в двадцатом веке, а мы начинаем замечать другие экологические опасности. Хотя нам следует чрезвычайно серьезно относиться к экологическим угрозам, мы также должны полностью отдавать себе отчет в том, насколько неопределенны анализы и прогнозы в этой области. Скорее всего, мы узнаем наверняка, что происходит, только когда будет уже слишком поздно. Мы должны избегать поспешных обобщений и не усугублять «экологию страха» – болезненную увлеченность надвигающейся катастрофой, играющую на руку отрицателям глобального потепления.