Анна Усинская, сестра малороссийского магната Мстислава Усинского, обращается за помощью в расследовании обстоятельств исчезновения ее свояченицы, жены Усинского, Марыси.
Помимо длительного контакта с Анной по радиографу, я провел ночь и раннее утро в лихорадочном капсульном обмене с Имперской Библиотекой — по моей просьбе кураторы ИБ связывались и с Вильно, и с Краковым, и даже запрашивали материалы из Королевской Пневмотеки в Лондоне. Разумеется, информация в наши дни стоит недешево, но Ханжин никогда не ограничивал меня в ее отборе для предстоящего дела. Собственно, основываясь на оценке информации, он приходил к решению, будем мы браться за расследование или нет.
Суть обращения госпожи Усинской сводилась к следующему.
Усинские — наиболее «шановитые», знатные, жители городка Смуров, что находится на границе Империи с Воеводством Польско-Литовским. Брат Анны, Мстислав Усинский, прямой наследник славного Ледожа Усинского, был нелюдимом; шляхта старшего поколения в Смурове поговаривала, что зажиточный помещик останется бобылем.
Марыся Пинкевич очаровала Мстислава на балу три зимы тому. Девушка была невероятно красивой: местные шляхтичи без устали рубились на шаблях, претендуя на роль ухажеров прелестной панны, но красота ютится вместе с одиночеством — как и в случае с Усинским, все сходились на том, что Марысе уготована синечулочная зрелость. Однако Усинский кавалерийским налетом разбил лед отстраненности, сковывающий красавицу-шляхтиню, и год спустя сделал ее хозяйкой имения.
Имение Усинских было знаменитым не только в пуще.
Записки майора Дэйва Причетта, описывающие жизнь, обычаи и нравы населения тех краев, в существенной части рассказывают о Смурове, о поместье Усинских и роли последних в развитии и процветании города и окрестностей.
Причетт, проведший более трех лет в качестве «вьязня», или по-местному, закрутника, узника смуровских шляхтичей, подробно описывает удивительные вещи, творящиеся в городе. Сообщаемое смахивает на «правдивые» истории Тацита Эфесского о сказочно богатом Тарнабуле на побережье Тавриды.
Скептически приподнятая бровь Ханжина не смутила меня.
Город Смуров знаменит Мельницей, которой много лет владел род Усинских. Это не просто «мельница», поскольку помолы там прекратились почти двести лет тому; вообще же, самое первое упоминание о ней относится к пятнадцатому веку — ее якобы построили монахи-цистерисианцы, основавшие монастырь у провала в гранитном щите, в который несла бурлящие воды речка Смуровка. Помимо невероятных размеров (диаметр колеса, по Притчетту, достигал чуть не ста ярдов — тут бровь Ханжина полезла еще выше), необычность мельницы заключалась в том, что она исправно, в течение веков, служила источником механической энергии. Поначалу вращение исполинского колеса использовалось, помимо помола, для снабжения растущего города чистою водою (огромные ковши, притороченные к колесу, работали как