Тут она сказала с особенной лаской:
– Теперь я вижу, что во мне и в тебе тоже ничто не переменилось. Жестокая боль терзает меня, ибо даже теперь не смею я взять тебя за руку или обнять и поцеловать любящие меня губы. Но так быть должно. Мой дорогой, я нескоро снова стану перед тобою, нескоро мы опять перемолвимся словом, ибо за каждым поступком моим следят злые глаза, которые сейчас увязались за Сыном Короля к дому. Однако, убедившись, что он там, соглядатай вернется. Посему мы должны разделиться. Но у нас еще есть время на пару слов: во-первых, замысел, придуманный мной ради нашего освобождения, развивается, как ему и положено, хотя я не смею рассказывать о нем и не имею для этого времени. Однако же знай, что хотя велика в чародейском искусстве моя Госпожа, однако и я кое-что знаю… умею, например, – чего не может она – изменить облик человека настолько, что его никто не узнает… и его даже примут за другого. Слушай дальше: что бы ни приказывала тебе моя Госпожа, исполняй ее волю и не перечь, лучше обрадуй ее своим послушанием. И еще: где бы ты ни встретил меня, не заговаривай со мной, не делай мне знаков, даже если тебе покажется, что вокруг никого нет, пока я не нагнусь и не прикоснусь правой рукой к кольцу на своей ноге. Но, увидев это, молчи, дожидаясь, чтобы я первой открыла уста. И последнее скажу тебе, дорогой друг, прежде чем разойдемся мы каждый в свою сторону. Когда мы обретем свободу и ты узнаешь все, что сделала я, не считай меня злой и жестокой, не гневайся на меня за поступки, ибо участь моя не похожа на участь обычной женщины. Слышала я, что если рыцарь выехал на войну и, победив врага жестоким мечом и коварным замыслом, вернулся назад к своим близким, они хвалят его, благословляют, венчают цветами и хвалят его перед Богом в церкви – за избавление друзей, народа и города. Неужели ты обойдешься со мной хуже? А теперь все сказано, мой дорогой друг… Прощай, прощай!
Тут она повернулась и со всей поспешностью направилась к дому, однако же не самым прямым путем. Когда же Дева ушла, Вальтер стал на колени и поцеловал землю, на которой только что стояла она, после же поднялся и тоже пошел туда же, но не спеша и часто останавливаясь по пути.
Глава XVII. О доме и приятностях в лесу
На следующий день сначала Вальтер недолго побродил по дому, а когда утро успело состариться, около полудня взял лук и стрелы и отправился к северу, чтобы раздобыть себе оленины. Прежде чем подстрелить молодого оленя, он зашел достаточно далеко, а потом уселся в тени огромного каштана, чтобы передохнуть, ибо самая жаркая часть дня уже оканчивалась. Оглядевшись, он увидел внизу крохотную долинку, по дну которой тек приятный ручей, и решил искупаться, а посему спустился к воде и насладился ею и заросшими ивняком берегами; Вальтер даже полежал нагим на траве возле воды – так радостна была ему эта мерцающая тень и легкий ветерок, пробегавший над перекатами.