— Золотой посох?
— Ага, посох стихий, если так можно сказать. Говорят, это оружие Великого Предела, — шёпотом поделилась она со мной, будто такое говорить вслух было запрещено.
— Ты так говоришь о нём, будто это какая-то запретная тема, — заметил я.
— Ничего не запретная, но просто болтать о той комнате не принято, а некоторых и наказывали за длинный язык. Не хочу, чтобы меня ещё раз высекли.
Ещё раз? Так вот что ты такая шёлковая, оказывается. Тебя просто мало секут, видимо. Возьму на заметку, если вдруг опять начнёшь буянить.
Гой вернулся довольный и гордый. И первое, что он сделал — это достал какую-то грамоту и показал мне. Показал, видимо, предполагая, что я пойму, что там написано, но блин, сорян, я не умею читать язык обезьян.
— И что там?
— Что там? Что там?! — возмутился он до глубины души. — Это грамота!
— Это я вижу.
— И благодаря ей я становлюсь не просто аристократом! — он пригладил подбородок, задумавшись. — Возможно, мне стоит уже подыскивать дом в более элитном районе…
— Это, конечно, всё хорошо, но ты помнишь наш уговор?
— Уговор?
— Мой уровень, — напомнил я.
— А, да точно, да-да, уровень, — закивал он. — Ну тогда идём скорее, поднимем тебе уровень!
— А мне? — нагло спросила Цурико, чем заслужила удивлённый взгляд Гоя.
— А ты наглая, однако.
— Ну а вдруг прокатит? — ответила она.
— Тоже верно, — подумав, кивнул он. — Но не прокатило.
— Чёрт…
Блин, только не говорите, что вы вдвоём ещё сейчас и споётесь. Я этого не переживу.
Обратно мы шли всё так же пешком, но, кажется, никого это не смущало. Гой всё разглядывал свою грамоту, а я разговаривал с Цурико о тех днях, что мы провели в этом городе. Мне было довольно интересно, как всё это время жила Цурико, ведь не каждый день же ты можешь пожить в замке, пусть и в роли личной игрушки принцессы.
И надо сказать, что Цурико не сильно-то и напрягали. Её одевали, её красили, после чего принцесса заставляла её иногда стоять в центре комнаты часами.
— Зачем?
— Не спрашивай меня, — покачала она головой. — Наверное, ещё более стрёмно было, когда она заставляла меня раздеваться и рисовала меня голой.
— Она рисует? — удивился я.
— У неё вся комната обставлена картинами, — поведала мне Цурико. — А теперь там ещё и картины голой меня в… разных позах.
— Хочу посмотреть.
— Не надо! — тут же встрепенулась она, но потом поморщилась. — Да и вообще, я такие позы тебе могу и сегодня ночью показать, если хочешь.
Какое интересное предложение. Особенно, учитывая тот факт, как у неё щёки покраснели при невозмутимом виде. Хотя почему-то в этот момент я вспомнил ту девушку, с которой дрался. Черноволосую спокойную сучандру, которая устроил мне жёсткий отсос.