Базарная толпа топчется, суетится бестолково. К полудню редеет, вымерзает.
«Оскоромился ноне», — сокрушается Егорыч. Березовые веники, вальки, топорища — товар ходкий, в лавках не купишь. Но сегодня и у Егорыча их берут неохотно. Может, оттого, что зябко, не до них?..
— Ну, шабаш, брат, айда греться теперь! — хозяин зовет за собой собаку. Последний веник отдает почти «за так» знакомому старичку-пенсионеру...
Егорыч сидит в сельповской чайной. Волчок устроился у его ног под шубой. От избяного духа здесь тепло, уютно: вкусно пахнет горячей лапшой, крепким чаем. Егорыч, не торопясь, достает из-за пазухи оладьи, яйца, раскладывает их на уголке стола. Вынимает из кармана луковицу. Сдунул прилипшую табачную пыль, очистил.
— Эй, беленькая, — зовет он официантку, — сольцы чуточку да стаканчик мне.
Та подходит. Егорыч отогревает в руках чекушку.
— Э-э, папаша, тут этого нельзя.
— Отчего нельзя?
— Так вот и нельзя. Читайте! — показывает на стену официантка.
— А что там, дочка? За очками далече лезть, — интересуется Егорыч.
Та с усмешкой читает ему объявление: «Распитие спиртных напитков категорически запрещается».
— А! Ишь ты, как самостоятельно написано... Для культуры, значит? Ну, раз категорически, то чайку тогда не откажи.
Ему приносят чай. Егорыч долго греет руки о пузатый чайник и что-то бурчит под нос. За столом он один. Это ему по душе. Так свободнее смотреть на людей, слушать, о чем говорят, отгадывать каждого: кто он, откуда, какого занятия человек.
Согревшись, Егорыч принимается за оладьи, потом ест яйца, пьет чай. Он никуда не торопится и все делает с каким-то своим удовольствием. Старик обмяк, распарился. Пот градинками катится по носу в блюдце на шершавой ладони.
Знакомых нет — хорошо. Не любит он, когда кто-нибудь из своих деревенских видит его в чайной. Однако не успел Егорыч порадоваться этому, как вошли два парня. Один в стеганке, с топором за поясом, второй в бушлате, с ломом в руках. Егорыч узнает деревенских ребят Ивана Симова и Сергея Чернова. Лета три назад вернулись из армии, в саперах служили. С год поработали в колхозной строительной бригаде Егорыча. Не понравилось, ушли на побочные заработки.
Егорыч поспешно прибирает на столе и принимает строгий вид.
— А-а, дядя Прон! Сколько лет, сколько зим, — первым здоровается Иван Симов.
— Чайком греемся? — шутливо спрашивает Сергей, присаживаясь за стол.
— От нынешней зимы одно спасенье, — суховато отвечает Егорыч.
— Какая нагрева-то от водицы? — бойчится Иван Симов. — Вот грелочка по нынешней стуже, — показывает он из-за пазухи чуть побелевшую с мороза бутылку.