В свой временный банк приехала в раздрае и на такси. Говорят, что настроение женщине поднимают правильно подобранные туфли. Касадей сегодня меня не радовал, даже со своей фирменной шпилькой лезвием.
— Хиггинс, ты душка, — пробормотала сама себе, уткнувшись носом в свежий кофе и круассан с вишней.
Пради просто надо остыть. Я слишком много от него требовала все эти годы, и он прав: я сама заварила кашу, мне её и расхлебывать.
— Диана Петровна, — Хиггинс поздоровался со мной ещё в коридоре, когда я его попросила меня не беспокоить, — здесь договоры о сотрудничестве с лизинговыми компаниями, которые будут рассматриваться на заседании. Вы должны тоже их глянуть, Ермаку некоторые пункты не очень нравятся, особенно с «РиелтАвто».
— Ермаку много чего не нравится, — крутанулась в кресле, — слушай, а подготовь ты речь на завтра.
— Я не могу, — парень замялся, густо покраснев.
— Хиггинс, это просто стратсессия, скажи чего-нибудь вдохновляющее о том, что было и что планируется. Всего делов-то. У меня действительно нет на это времени.
— Эдуард, Диана Петровна, я просто не могу. Мне запретили, — добавил он едва слышно.
— Ермак тебе запретил помогать мне? Даже не так. Ермак запретил тебе выполнять мои поручения? — Ох. Не надо с самого утра меня злить.
— Это было… — Хиггинс не знал, куда деть глаза, — поймите, Диана Петровна. Просто он…
— Он будет новым Главой, а ты в меня просто не веришь, Брут. — закончила я вместо него.
— Эдуард, Диана Пе…
— Ой, да не дури, ты понял, о чём я!
Вскочила с места и настолько быстро, насколько позволяло узкое платье-футляр, побежала к кабинету моего любимого, дорогого подопечного.
Со мной кто-то здоровался, кто-то задавал вопросы, кто-то просто в немом удивлении провожал меня взглядом, но все они размылись в одну смазанную картину.
— Диана? — София привстала из-за стола, удивлённо подняв брови, — за тобой черти гонятся?
— Да, — чуть ли не рявкнула на неё, — и я решила навести их прямо на их лидера, говорят, потеряли, когда тот отпочковался от Дьявола.
— Даже не знаю, за кого из вас я должна болеть, — пробормотала девушка.
— Никого к нему не пускай, — ткнула пальцем в дверь, — даже если приедет скорая и ОМОН с операцией по освобождению заложника.
— Есть, мэм.
Громче хлопнуть дверью, чем это сделала я, ворвавшись в кабинет Ермака, просто невозможно. И, естественно, он даже бровью не повёл.
Если бы за столом восседал другой мужчина, я бы предположила, что он просто привык игнорировать женскую истерику, которая набатом отдавала даже в цокании моих шпилек. Но это, мать его, Вадим Ермак — ему просто всё равно.