Только вот внешний энергетический смерч никуда не делся и даже стал виден невооружённым глазом. За счёт скорости вращения сверхсила перестала рассеиваться, моё воздействие обрело стабильность и стало самоподдерживающейся структурой. В воздух взлетало всё больше песка и камней, мелькали ветки кустов и сорванные с них листья.
И вот что теперь с этим всем делать?!
Я сделал хорошую мину при плохой игре. Постоял так секунд двадцать, придав себе невозмутимый вид, немного отдышался и собрался с мыслями, а потом разжёг алхимическую печь и принялся тянуть рассеянную в пространстве сверхсилу по энергетическим каналам обратно, незамедлительно пережигая её и нейтрализуя.
Внешний контур заземления не выдержал и перегорел, меня ощутимо дёрнуло, а по земле принялось расползаться пятно изморози, но в остальном всё прошло по плану, и в какой-то момент лишившуюся значительной части энергии структуру просто разметало. Сверхсила рассеялась облаком морозного пара, и я с облегчением перевёл дух.
Пронесло!
– Эффектно, но не слишком эффективно! – прокомментировал мои экзерсисы доцент Звонарь. – Я бы даже сказал, бестолково. Впрочем, для негатива, пожалуй, не лишено смысла. Простое насыщение пространства сверхсилой в противофазе не приведёт к поражению операторов, озаботившихся заземлением, а вот эффект вращения окажет дополнительную нагрузку на пассивные защитные техники. Только учти: вне Эпицентра скорость вращения для замедления рассеивания сверхсилы придётся поднять на порядок.
Хоть я ни о чём таком изначально и не помышлял, растерянности не выказал, лишь вздохнул.
– Но выйти на пик витка не получилось.
– Было бы странно, если б получилось! – фыркнул доцент.
Тут я и вовсе духом пал, но всё же не преминул уточнить:
– И что теперь?
Макар Демидович поднялся со складного стульчика, взял в одну руку чемоданчик с препаратами, а в другую портфель с бумагами и пожал плечами.
– Будем искать причину. Ты сюда за этим и приехал, – заявил он и скомандовал: – Всё, поехали!
Поехали? Мне ещё стол с зонтом складывать вообще-то!
Руки дрожали, колени подгибались, глаза заливал солёный пот, да и в остальном самочувствие оставляло желать лучшего, а вот Звонарь – как огурчик. Ясно, что он в теньке бумажки заполнял и уколы делал, пока я на солнцепёке операторов обрабатывал, вот только на девятом витке Эпицентра кого угодно за час проймёт. Ему же – хоть бы хны.
В себя я пришёл только на тридцатом километре. До того молча сидел на заднем сиденье, отдувался, вытирал лицо носовым платком да следил за окружающей обстановкой. Раскрасневшаяся ассистентка доцента погрузилась в лёгкий транс, а вот Лизавета Наумовна выглядела лишь самую малость утомлённой. Они со Звонарём вели светскую беседу; некоторое время спустя разговор зашёл о том, что к сентябрю в институте подготовят ещё одну пару квалифицированных специалистов для сопровождения операторов-неофитов в Эпицентр, после вспомнили и обо мне.