Эльза рассмеялась.
— В десять раз меньше, Кос. Ему тридцать в этом году исполняется.
Ее, видимо, позабавило, что Кос всерьез воспринял пафос и вычурность как нечто равнозначное зрелости лет.
— Он ребенок почти, — сказала она, утирая слезы, выступившие от смеха. — Триста, скажешь еще.
— Хера се. А казался таким… еще древние языки знает…
— Он очень умный, это правда, — серьезно заметила Эльза. — Но также и молод. Очень молод по меркам эльфов.
— А тебе сколько тогда? Не хошь, не говори.
— Сто двадцать мне, — улыбнулась своему другу зрелая эльфийка.
— Сто… чего? Сто двадцать, блядь? Да ты на век меня больше прожила!
— Угу, — грустно вздохнула эльфийка. — И ничему не научилась. Все вон карьеру сделали, умными стали, а я все медсестрой бегаю. Некоторым людям не суждено вырасти, сколько бы лет им ни было, эх…
Они остановились. Солнце приятно окрашивало крыши домов тепло-медовым светом. Оно заходило за дальний горизонт медленно, величаво и безмятежно. У друзей разом похорошело на душе, стало легко и беззаботно.
— Пойдем лучше выпьем, старушка.
Эльза еще раз рассмеялась и ткнула Коса локтем в бок. Впервые за долгое время она почувствовала себя молодой. Да, если Илларион вернул ей женственную красоту и ощущение мирской духовности, то Кос вселил в нее чувство озорного ребячества, которое она уже начала забывать в серых тоскливых буднях.
Эльза начала жить будто заново. А Кос радовался, что рядом с ним такой прекрасный друг.
Тренировки проходили за чертой города, вдали от людских глаз и любопытных ушей. У них оставалось всего две недели.
А Игорь уже ныл.
— Ребят, я уже очко свое надорвал… может, хватит?
Дилан в ответ на это лишь угрюмо пожимал плечами, а Эльзе было не до разговоров — ей срочно хотелось умереть.
— Я скажу, когда хватит! Бегите дальше! — закричал на них Чед, сурово оглядывая своих нерадивых учеников.
— Хе-хех-х… они точно выдержат? — в абсолютно беспечном тоне спросил Кос, катая в пальцах папиросу.
— Мне по хуй, — отчетливо произнес Чед. — Не справятся, так пусть сдохнут. Живей, давайте!
Все были крайне удивлены разительной переменой в поведении Чеда. Флегматичность и безмятежность сменились на суровость, непоколебимость, бескомпромиссность, он не давал никому спуска во время занятий. Он был действительно потрясающим учителем, пусть и не все ученики доживали до конца тренировки.
— Кос, а ты чо не бежишь? Айда с нами! — Игорь приглашающе помахал рукой.
— Не, нафиг. Я тип начальник, а они не бегают, — шутливо отмахнулся Кос.
— Кабанчик ты ебаный!
— Не вафлить, Игорь! — строго приказал Чед своему другу, который из последних сил старался бежать.