Я и тут услышала, что им бы хотелось чтоб я к ним перевелась, потому что "никто ничего не может разобрать". Почему — то уже я им поверила.
Следакам при мне выдали паёк за несколько месяцев. Это были какие-то крупы. Много круп. Перловка, пшено. Они стояли, смотрели на высыпающиеся из пакетов кучи и не очень могли понять что с этим добром делать:
— Это чтоб мы не выздохли здесь совсем, что ли? — всё что смогла сказать наша знакомая.
По случаю пайка из соседнего кабинета пришла её начальница, примерно такого же возраста и, они предложили мне с ними на дорожку выпить. Я никогда — никогда этого не забуду. Мы начали с коньяка, потом было всё подряд, а в конце пиво, за которым мы сбегали. Потом они загрузили меня в вагон, я завалилась на вторую полку и уже не была пьяна, люди с такой болью пьяными не бывают. В голове дико колотило, но я боялась пить таблетки сверху алкоголя. Загадав себе "через три часа", я только что не выла, и просто ждала эти три часа, зажав в руке бластер с анальгином.
Я никогда до того или после того не пила последовательность: коньяк — шампанское — водка — вино — пиво. Значительно более возрастные, чем я, лет на двадцать старше меня женщины были как огурчики.
Нас вообще в Харькове очень тепло встретили как их спасителей, со словами "Бедные вы несчастные". Очень всем Харьковом нам сочувствовали, потому что за пару месяцев до того их начальник следствия стал у нас начальником областного управления милиции. Они его люто ненавидели, не знали куда от него деться и вдруг — он уходит!
— Когда мы узнали, что он от нас уходит, то мы, конечно, пили, и пили, и пили, — рассказывали мне две старые следачки.
— А чем он вас задрал?
— Он абсолютно никогда не работал в следствии, пришёл с кадровой работы, законов тоже не знал. И как стал над нами тут издеваться, законы какие-то изобретать! У нас план — сдать в месяц пять эпизодов в суд, а он как начал: десять — пятнадцать ему давай. Мы не знали куда деться. А тут слышим — он к вам уходит. Бедные вы, бедные. А мы тут конечно в честь этого пили и пили.
Да, это была чистая правда, он не знал законов, изобретал какие-то нереальные показатели, посадил всю ментуру области на бесконечный неоплачиваемый "усиленный вариант". То есть мы работали не с девяти до шести, а до восьми — девяти вечера, со всеми рабочими субботами.
Он проехал по всем райцентрам и заставил местных начальников лично его познакомить со всеми приличными коммерсантами, чтоб те все свои вопросы стали решать только с ним напрямую. Тем самым он обрубил у местных ментов возможности через них кормиться. Но при этом он давил на районных начальников, чтоб уже без этих перешедших к нему на прямую связь коммерсов, они усиливали "работу" по своей территории. Это можно сказать и была настоящим началом "новых времён". Свободной стране шёл третий год. Новые порядки устанавливались.