. .
Каральн сидел в снежной яме уже часая три. Время тянулось бесконечно долго. Короткий полярный день умирал под грохот боя. Пленник прыгал, чтобы не замёрзнуть, и думал о тех, кто гибнет на стенах. Шум «боя» то удалялся, то приближался. Он слышал, как рушатся стены… Эльфы отнюдь не торопились взять бастионы. Возьмут они бастионы месяцем раньше или позже — торопиться некуда, эльфы молоды вечно, а вот жизни как свои, так и людей, сражающихся на их стороне, остроухие ценили. Рушили стены они не только для того, чтобы на них не пришлось лезть: сокрушая стены, они приводили людей в ужас; ломая бастионы, они ломали волю тех, кто три года их строил, чтобы удержать этот клочок земли. Зачем убивать врага, когда его можно просто раздавить? Зачем рисковать жизнями, если можно не рисковать? И даже вождь не смог бы что-либо противопоставить теперь эльфам, ибо люди не выдержали. Не выдержали силу взгяда эльфов. Ибо у эльфов такая сила во взгляде, что способна сломить кого угодно. Как заворожённый, казалось, застыл воин, резко побледнел, пошатнулся и упал. Рядом упал ещё один воин из отряда Толгона. Ещё один, ещё один на какой-то миг устремил взгляд вдаль и рухнул. И тут сам Толгон почувствовал взгляд эльфа. В этом взгляде не было ни ненависти, ни доброты, ни злобы, ни понимания. Этим взгядом эльф вызывал Толгона на поединок, и некуда Толгону было бежать, ибо завороженный эльфом человек теряет власть над собой. А эльф давил его взглядом — мгновенье или вечность… И Толгон увидел прекрасный берег, усыпанный ракушками, громадные скалы, голубое небо и эльфа, стоящего на песке. Толгон пытался что-то крикнуть, броситься бежать, но вместо этого упал на снег, теряя сознание, и уже не слышал шума боя, последнего боя свободных тигтарцев с захватчиками. Он не видел атаки эльфов, бегства последних бойцов со стен и бой воинов, отведённых к палаткам.
. .
И нельзя было противостоять захватчикам ни в последнем бою, ни 10 лет до него. Эльфы пришли, построили дворцы, башни. Они принесли волшебные вещи и творили чудеса. И покорившиеся люди смотрели на них как на богов, так эльфы потрясли их. Непревзойдённое умение управлять не давало не единого шанса, что начнётся восстание. Умело пользовавшиеся разногласиями, менявшие вождей внутри племён, они сталкивали меньшинство, ставшее влиятельным благодаря эльфам (новый вождь, его родственники и друзья) с невлиятельным большинством, нейтрализуя тем самым возможность восстания. Те, кто призывали к неподчинению, просто переводились в другие поселения, где они были для всех чужими; их опасались, думая, что они шпионы для полного контроля людей (шпионов эльфы активно повсюду внедряли); им не доверяли и были они там в своих призывах против эльфов беспомощны. А спустя год, когда к ним привыкали, их переводили в новое селение…