— Я домой поеду, Женя.
— У вас большой уровень алкоголя в крови для долгой ночной езды.
— А пофиг. Алкоголь ведь это не моча.
— Вас может задержать police.
— Отдохну в камере. У меня с клопами пакт о ненападении с секретным протоколом.
— Может лучше остановиться в hotel?
— Там слишком сухо. Мне больше канава подходит.
— Тогда, Николя, переночуйте у меня.
— Не ожидал такой смелости от вас.
— Вы ведь не насильник?
Все-таки это был вопрос, а не утверждение.
— Скажу больше, Женя, я — жертва насилия со стороны женщин, особенно крепкого телосложения.
— Тогда удовольствуетесь диваном в dinner-room. Я много работала с русскими… выходцами из России, и знаю, что вы приходите на выручку друг другу.
— Да, выручку всегда пособим пропить. А когда мы скидываемся на троих — это вообще образец кооперации. Добить своего ослабевшего кореша, чтобы не мучился — и такую помощь оказываем.
Женевьев села за руль, мы пронеслись по замершим улицам ночного Питтстауна и вскоре я оказался в гостях.
Ее квартирка на Уоллнат-корт была не просто приличная, а классная даже на западный взгляд. Очень заковыристая планировка. Я вначале даже не мог сообразить, где тут спальня, где сортир, ванна вообще на каких-то полатях оказалась. Ходи и рассматривай как в музее. В общем, капиталоемкая квартирка. Похоже, Усманов, как и многие «князья» последнего разлива, не знал, каким еще курам клевать его деньги.
— Что будешь пить? — спросила она.
— Слушай, Женя, если уж я пью так по-настоящему, до выноса тела.
— Привыкай к нашей жизни.
— Что-то меня не шибко приучали к ней. Наверное, считали, что я испорчу ее.
— Я буду тебя приучать, Ники. Ты, кстати, немного похож на indean, на iroques. Такой же разрез глаз и нос.
— Разрез глаз у меня от манси. Это сибирское племя такое. Тоже охламоны вроде ваших индейцев. А нос — от папы-семита.
Она вышла из гостиной и вернулась не только с чудаковатыми бокалами размером с дыню, но и переодетой-переобутой. В кабаке она фигуряла в строгой одежке для деловых вечерних ужинов, а сейчас оказалась в каком-то хреноватом кимоно, пожалуй-таки предназначенном для сильно дружественного общения. Я еще раз заметил, какие эти западные дамочки продуманные, никаких там краснознаменных румян на прыщеватой коже и заштукатуренных жирных носов. Все у нее волосики один к одному, сияют на свету, лицо — матово бледное, шелковая кимонячья курточка открывает лилейную шею, а чуть ниже колышется вымечко. Запахи же подобраны такие, что пробирают мужика до яиц.
Вот мы выпиваем и я едва с собой совладать могу, чтобы не кинуться на хозяйку с криками «даешь секс». В общем, не знаю, как дальше себя вести, чтобы было все в рамках международных приличий. Даже обрадовался, когда эта коренная жительница говорит мне: