ПОЕЗДКА ВО ФРАНЦИЮ
Всего три дня ему довелось пробыть в Париже. Жить пришлось в небольшой гостинице «L’Avenir», где все напоминало XVIII век. И только лифт, в который они попадали, войдя во двор, был «гостем» двадцатого столетия. Рядом, совсем неподалеку, Люксембургский сад. Говорят, это сердце Латинского квартала, в котором обитают студенты.
В свободное время после шумного дня вдвоем с дочерью они отправлялись прогуляться по бульвару Сен-Мишель. Тут же знаменитая на весь свет Сорбонна. По бульвару прохаживаются «миди» и «макси», «мини» и чопорные франты в костюмах классического покроя — от всего этого смешения и пестроты рябит в глазах. На решетке у метро спят несколько молодых людей довольно-таки странного обличья — предлинные волосы, живописные лохмотья, долженствующие, по-видимому, означать лишь то, что эти особы все же одеты. Возлежащих хиппи полиция безуспешно пытается препроводить подальше от столь людного места…
Да, весел, беззаботен Париж по вечерам, когда манит прохожих загадочным мерцаньем свечей, роскошными витринами дорогих магазинов. Вот люди сидят за столиками кафе, что расположились прямо на тротуаре. Часами потягивают они через соломинку аперитив и абсент и кажутся неотъемлемой частью городского пейзажа. А тут вдруг смолкли струны гитары, и парень, только что исполнявший нехитрые песенки, обходит круг слушающих с беретом в руке. Звон гитарных струн сменяет иной звук. Это падают мелкие монеты — награда за импровизацию. Не раз наблюдали они с дочерью Ольгой такие сцены и в метро, и в парках столичного города.
И только на другое утро, когда отправлялись в Версаль, где находилась опытная станция, они увидели другой Париж. Теперь он наблюдал то, что буднично и понятно. Вереницы автомобилей самых разных марок и габаритов вдруг скапливаются то там, то здесь, образуют глухие пробки. В длинных шлейфах отработанного газа надолго безмолвствуют заокеанские лимузины и роскошные «ситроены», из окон которых с задних сидений тоскливо поглядывают холеные псы, покорно выжидают демократические «рено» и «пежо». Не без гордости парижские гиды рассказывают им, что площадь всех машин Парижа больше площади улиц города. Кажется, все от мала до велика уселись за руль и мчат неведомо куда.
На набережной Сены у букиниста они среди старинных томиков и фолиантов увидели и русские книги — Бунина, Шмелева, Ремизова. Улучив минутку, смогли выбраться к Эйфелевой башне. Вместе с дочерью Павел Пантелеймонович поднялся на вторую ее площадку, откуда они смогли полюбоваться панорамой ночного города. На Монмартре задержались у громадины Сакр-Кёр и там вплотную столкнулись со знаменитой парижской богемой. Со всех концов света съезжаются сюда безвестные пока художники, писатели, артисты — искать себе славы. Запомнились почему-то гарсоны с красными полотенцами, и красные же зонты над столиками уличного кафе, да то, как ходили в Лувр, посмотрели наконец «Джоконду».