«Кубанское областное жандармское управление. 10 сентября 1905 г., № 599, г. Екатеринодар. Секретно.
Сего числа за № 598 направлено Прокурору Екатеринодарского окружного Суда. Закончено дознание по делу о разброске прокламаций 23 мая 1905 года в станице Ивановской».
Далее изложен ход событий, а заканчивался текст так:
«На допросе в качестве обвиняемых по 129 ст. Дудка и Карпов виновными себя не признали и заявили, что никаких прокламаций они не видели и не разбрасывали. Оба обвиняемых отданы под особый надзор полиции — Дудка — в станице Ивановской, а Карпов — в г. Екатеринодаре».
Загадочная эта история в тихой станице Ивановской, случай с гимназистом и местным школьным учителем, не менее таинственные белые листки на улицах — все это породило в среде станичного населения различные толки. Долго еще среди народа ходили слухи о неких злоумышленниках.
Пантелеймон Тимофеевич узнал обо всем этом на другой же день после происшествия, но домашним своим и вида не подал. «Время не такое настало, — думал он. — Не болтать же теперь на всех перекрестках по такому случаю». В станице и без того в последнее время только и разговоров было, что о большом митинге в городе на Сенном базаре, что все это потом окончилось политической демонстрацией с выступлением ораторов. Затем было шествие с венками, красными лентами и флагами. Власти бросили казаков, и те разогнали демонстрантов. Война с японцами довела народ до крайности. Еще в прошлом, четвертом, году в Екатеринодаре начались забастовки рабочих. Ходят слухи, что все это организуют социал-демократы. Они же за Кубанью стали устраивать маевки, в тайных типографиях печатать листовки. Одну такую подобрал и он сам однажды, когда ездил в город. Ему запомнилось, что начиналась она словами: «Довольно гнуть свои спины!» Расскажи он все это жинке или старшим дочкам, а те — к соседям, ну и пойдет куда следует. Что тогда? Время сейчас беспокойное очень. Говорят, казаки в Новороссийске отказались стрелять в рабочих. На Черном море матросы подняли восстание, и броненосец «Потемкин» ушел в Румынию под красным флагом… Вот они и рыщут, жандармы, ишь как навадились в станицу — ни свет ни заря, а они тут как тут, не сидится им в Славянской…
ПАМЯТНИК В СТЕПИ
Возвращаясь как-то с Петром и Николаем с дальнего пая после укоса, Павлуша отлучился на минутку, чтоб подбежать к знакомому теперь и по рассказам дедушки памятнику. Здесь, за Красным лесом, среди запаханных полей, стоит этот простой крест, высокий, каменный, с текстом, выведенным славянской вязью. Он знал от взрослых, что такие кресты ставят на братских могилах русских воинов. Оглядывая сооружение, заметил над текстом крестик со скрещенным над ним оружием. Неспешно читается эпитафия, и слова ее мало-помалу приоткрывают завесу над тайной давным-давно разыгравшейся в этих местах трагедии: