— Никита, — раздраженно прерываю его монолог, — если ты намерен сейчас читать мне нравоучения, то давай я просто выйду и вызову такси домой?
Берусь за ручку, раскрывая дверь и пытаюсь выйти из машины. Дергаюсь и понимаю, что забыла отстегнуть ремень безопасности. Вот дура. Прикладываю ладонь ко лбу, признавая поражение, и начинаю смеяться. Никита подхватывает, и мы как идиоты, сидя в машине посреди полупустой парковки в сумерках, надрываем животы. Закрываю обратно дверь и откидываюсь на сидение.
— Я просто беспокоюсь о тебе. Вот и все. Ты знаешь, что можешь поговорить со мной в любой момент. Днем или ночью, не важно. Просто, когда будешь готова.
— Знаю, — киваю и смотрю через лобовое стекло пустым взглядом, — Мне снятся кошмары каждую ночь, — поворачиваю голову к Никите, встречаясь с его глазами.
— Что тебе снится? — хмурит брови, обхватывая мою ладонь в успокаивающем жесте.
— Та ночь, после фестиваля, как на повторе, как заевшая пластинка, которую я не могу выдрать из проигрывателя, — признаюсь я, впервые за все это время сказав о своей проблеме вслух, — Смешивается в один сон с тем вечером, когда он… — отвожу взгляд, пытаясь найти нужные слова.
— Что он с тобой сделал? — спрашивает Никита. Слышу нескрываемую ненависть по отношению к причине моих кошмаров. Сжимаю его ладонь, теперь успокаивая друга.
— Ничего такого, чего бы я ему не позволила.
— Звучит не убедительно. Говори давай.
Закрываю глаза и вспоминаю тот вечер, когда Марк пришел домой избитый, попросил его покормить и взял меня, даже не интересуясь и не обращая внимания хочу я этого или нет, ведомый желанием удовлетворить лишь свои потребности. На мне тогда был комплект белья, который он же мне и подарил... Только спустя время кусочки пазла соединились, и я поняла, что этот комплект был точь-в-точь, как на фотографиях, которые я отправляла Никите, когда мы еще думали, что нас связывает нечто большее, чем дружба. Перепугавшись, что Марк до сих пор может проверять мой телефон, я даже сменила сам аппарат и сим-карту.
— Я понимаю, что нельзя сказать, что он взял меня силой, я ведь не сопротивлялась, но этот момент, судя по всему, слишком сильно застрял в подсознании, раз я вижу его каждую ночь… — подытоживаю я.
— Знаешь, один момент, когда ты действуешь напрямую против воли девушки, когда она сопротивляется, а другой, когда она этого не хочет или не в настроении и лежит под тобой бревном. Учитывая, что в сексе ты активная, то легко почувствовать разницу. Если ты думаешь, что это незаметно и мужик не может отличить стоны возбуждения от стонов боли, то ошибаешься. Он все прекрасно понимал в тот момент и, судя по всему, получал удовольствие. Так что можно сказать, что это было насилие.