— Давай договоримся? — предлагаю ей небольшую сделку, поглаживая большим пальцем руки ее ладонь, а Лиза внимательно смотрит на меня, немного приподняв бровь, — в любой подобной ситуации или просто, когда у тебя возникают вопросы — всегда сразу же спрашивай меня о том что хочешь узнать. Я обещаю тебе, что отвечу честно и расскажу все, что тебя интересует.
— Договорились, — улыбается девушка, — и этот договор взаимный и распространяется на обе стороны.
— Договорились, — улыбаюсь ей в ответ и целую ее тыльную сторону ладони, закрепляя нашу сделку.
Лиза внимательно наблюдает за моими действиями, но больше в ее глазах я не вижу паники, скорее заинтересованность. Интересно, о чем она сейчас думает? Надеюсь, не о том, какой я старомодный дурак.
— Вообще-то, — девушка поднимает указательный палец в воздух, — у меня теперь и вправду очень много вопросов к тебе.
— Задавай, — уверенно говорю я. Лиза в ответ сморит на меня осуждающе прищурившись за то, что я ее перебил.
— Но сначала, я хочу тебе кое-что сказать, — делает многозначительную паузу, создавая интригу, а затем выпаливает, — у тебя шикарная машина.
Мои брови взлетают вверх, словно их ураганом снесло.
— Ты серьезно?
— Да! — восхищенно оглядывается она, — я всегда такую хотела. Еще бы она шипами плевалась, чтобы можно было проучить невежественных водителей и было бы просто идеально.
— Ты, случайно, не фанатка Бонда?
Она хитро улыбается:
— А что, похожа?
— Судя по тому, какие дополнительные функции ты хочешь внедрить именно в эту машину — да.
— Я прочитала все книги Флеминга и пересмотрела все фильмы по несколько раз, — гордо заявляет он и вздергивает подбородок.
О боже, не верю своим ушам. Похоже я нашел такого же повернутого человека, как я сам. Мне даже не приходится оправдываться за нелепый выбор машины, как я это обычно делаю перед знакомыми, которые отвешивают шутки на тему того, что у меня кризис среднего возраста.
— Кто твой любимый Бонд? — хитро щурюсь, чувствуя себя профессором Бондианских наук, задавая проверочный вопрос.
— Коннери и Броснан, — уверенно говорит она, — а твои?
— Коннери и Броснан, — улыбаюсь во все тридцать два зуба, услышав правильный ответ.
— А самая любимая часть из фильмов?
Чувствую себя, как на перекрестном допросе, но при этом испытываю невероятное возбуждение, которое щекочущими мурашками пробегает по моей спине. Так всегда бывает, когда я разговариваю на интересующие меня темы.
— «Бриллианты навсегда», «Голдфингер», «Шпион, который меня любил», «Только для твоих глаз». Все с Броснаном, кроме «Золотого глаза». И «Казино рояль», хотя мне и не нравится Крейг в роли Бонда, — с видом важного ученого перечисляю я.