Вернувшись домой, Влада обнаружила у себя на кухне Олега.
— Вот, приехал дочь навестить. Коньки ей привёз, она просила.
— И где же дочь?
— За ней парень какой-то зашёл, они гулять ушли.
— А тебя квартиру караулить оставили? Вахту сдал. Можешь ехать.
— Владка, прекращай. Ты же видишь: я тебя остался тебя ждать. Ты руки мой, я пиццу привез. Сейчас чайник поставлю. Я «Рафаэлло» твои любимые купил.
— Олег, я устала, спать хочу. Нам с тобой говорить не о чем, всё давно сказано.
— Зачем ты так? Думаешь, мне легко вот так приезжать к тебе, уговаривать. Думаешь, что я насекомое без гордости.
— Ты к дочери приехал, а она гулять ушла. Так что забирай свою пиццу и поезжай домой.
— Тебе нравиться меня унижать — ты за год самолюбие своё не натешила. Думаешь, я поверил, что у тебя мужик есть? Нет у тебя никого. Мне Аришка сказала, а я и не сомневался. Твою гордость королевскую ни один мужик не выдержит. Живи как хочешь. Жди принца. Больше не позову.
— Ой, Воронин, умеешь же ты напугать, — Владе стало смешно. Если бы знала, что Олег её поджидает, то пригласила бы Евгения. Вот была бы сцена! Правда, Евгений её на семь лет моложе (на прошлой неделе День рождения его тортом отмечали), ну, так в самый раз — молодой принц.
Олег ушел, всем видом показывая благородное негодование. Влада прислушалась к себе: может быть, в ней умерла способность переживать. Вот, Олег второй раз приехал покаяться, а у неё никаких эмоций: словно кино неинтересное посмотрела, когда знаешь заранее, что от героев ожидать, знаешь, чем закончится.
Набрала телефон Веронички, но та трубку не сняла. Тогда позвонила Полине:
— У меня эмпатия пропала. Олег приезжал мириться, а мне ни противно, ни обидно. Ликования нет, что наказала, сочувствия к нему нет — ничего нет. Всё равно.
— Это эмоциональное выгорание, — поставила диагноз Полинка, — ответ организма на эмоциональное перенапряжение. При длительном стрессе у нервной системы не хватает ресурсов для полноценной деятельности, и она снижает интенсивность эмоциональных реакций. У меня такое было.
— А сейчас как?
— Сейчас эмоции зашкаливают. Я ведь решила от Дениса уйти.
— Что?!
— В чём смысл жизни, если её нельзя поменять? Я в Красноярск перееду. Мы так с Романом решили.
— А мальчишки твои как? В Красноярске будут жить?
— Конечно. Ты знаешь, это очень хороший город. Нам там понравилось. А в Москву всегда смогут вернуться.
— Полин, подожди, не руби с плеча. Это ты пока на любовных флюидах, тебе и город нравится, и дети чужие. Там ведь, Вадим мне рассказывал, племянник инвалид.
— Ты не представляешь, какой Федя замечательный, добрый, умненький мальчик.