Надо прийти в себя.
Надо начать думать.
Надо…
От злости и досады дрожат руки, а на языке вертятся жуткие словечки, которые не произносят в приличном обществе.
Воздуха не хватает.
Чувство, будто внутри меня что-то загорелось. Ком в груди горит, и я не знаю, как потушить его.
Надо успокоиться.
Но как?
От безысходности хотелось спрятаться под столом или же убежать. У меня ведь нет никаких прав на Демидова. Я не могу подойти к ним, и вылить сок на голову брюнетки, которая решила склеить моего фиктивного муженька. Максим решит, что у меня и правда с головой проблемы.
Но кем себя возомнила эта девка?
Думает, что имеет право соблазнять чужих мужей? Считает, что на красивую мордашку даже мой Демидов клюнет?
Он же мой.
Хоть временно, но мой.
Пусть, и не знает, что я на него права заявила.
Ему, вообще, об этом знать необязательно.
Максим же не поймет. У него вместо сердца — холодильник. Может, он иногда и пытается его разморозить, факт остается фактом — симпатия у нас односторонняя. И сторона эта моя.
Я предпочла не думать об этом. Зачем себя расстраивать? Я просто продолжала смотреть, и только сейчас заметила, что Максим полностью игнорирует свою одноклассницу. Он на нее даже не смотрит. Может, только поэтому брюнетка уже почти из платья своего вылезла? Пытается привлечь внимание?
Бедная.
На секунду, мне ее даже жалко стало.
Всего лишь на секунду, а потом я вспомнила фамилию ее дальней родственницы, и жалость тут же испарилась. Бесследно. Будто ее и не было вовсе.
Максим повернул голову в тот момент, когда я решила сделать шаг в его сторону.
Встретились взглядом, и… Я пошла. Вперед. К нему. Потому что хотелось. Встать рядом, взять за руку, показать одной выскочке, что она в пролете.
Наверно, если бы сейчас на моем пути появилась Шамова, то я бы ей высказала все, что думаю.
— Все нормально? — спросил Максим, переплетая свои пальцы с моими.
Обычный жест. Ничего такого. Никто и внимания не обратил. Ведь для всех мы женатая пара. Но для меня… Честное слово, я услышала стук собственного сердца.
— Да.
Всем телом чувствовала на себе чужой взгляд. Гадать не надо, кто мысленно расстреливал меня из охотничьего ружья. Прижалась к плечу Максима, и повернула голову.
— Нас не познакомили. Я Лера, жена Максима.
Судя по ее виду, патроны закончились, и она вспоминает, как завести танк, чтобы меня переехать.
— Татьяна. — протягивает руку, которую в любой другой момент я бы с радостью проигнорировала, но не сейчас. Две женщины, которые рядом стояли, с интересом смотрели на нас. — Наконец-то увидела ту самую Леру. Моя сестра рассказывала о тебе. Лариса Шамова. Помнишь такую?