Что с душой? (Катканов) - страница 11

Значит, главное – иметь чистое сердце, а делать добрые дела не обязательно? И так, и не так. В любви нет вообще ни чего обязательного. Если «дерево» будет добрым, то и плоды обязательно появятся, не потому что дерево обязано их производить, а потому что такова его природа. Если сердце человека на самом деле чистое и милующее, он поневоле будет делать добрые дела, его не только не надо будет к этому обязывать, ему и запретить будет невозможно. Да, без «добрых дел» можно спастись, если у человека нет практической возможности творить добро, и в этом смысле водитель грузовика может не переживать по поводу того, что он не хирург, работа которого в том, чтобы облегчать людям страдания. Но если человек может сделать что-то доброе и у него чистое сердце, он ни когда не пройдет мимо чужого горя, не попытавшись помочь. Просто не сможет.

Люди, которые приходят в Церковь, обычно задают не тот вопрос. Они спрашивают: «Что надо делать?» А стоило бы спрашивать: «Каким надо стать?» Если ты станешь таким, каким хочет видеть тебя Бог, то вопрос о том, что надо делать, отпадет сам собой. Ты просто будешь делать то, что велит тебе сострадательное и любящее сердце. А если сердце твоё будет гордым и злым, так хоть чего делай – не поможет.

Неужели мы не читали, что сказал Господь: «Первая из всех заповедей… возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим… Вторая, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лк 12, 30-31). Ни слова о том, что надо делать, а чего делать не надо. Речь идет лишь о сердце, которое должно быть любящим. Даже заповедь о любви к ближнему, не столько вторая, сколько расшифровка первой. Сердце, которое на самом деле любит Бога, и ближнего обязательно будет любить, одно без другого просто невозможно. Но как понять, на самом ли деле человек любит Бога, или ему это лишь кажется? Понять это можно по плодам, то есть по добрым делам.

Сделав доброе дело, давайте прислушаемся к своему сердцу. С каким сердцем мы это сделали? Может быть, нам совсем не хотелось помогать человеку, пришлось себя заставлять, с трудом преодолевая презрение к ближнему? Если это так, то мы должны понимать, что наша любовь в лучшем случае несовершенна, если она вообще есть. Если мы это поймем, то не будем обольщаться относительно самих себя и сделаем вывод: мы бесконечно далеки от Бога, от настоящего Добра, сколько бы вымученных, мертвых, а то и фальшивых «добрых дел» за нами не числилось.

На Руси, делая доброе дело, говорили: «Это от чистого сердца». Наши православные предки хорошо чувствовали, что имеет значение не столько доброе дело, сколько то, «от какого сердца» оно делается. Только пусть слова «от чистого сердца» не превращаются для нас в ритуальную формулу. Давайте почаще заглядывать в своё сердце и по совести судить о том, такое ли уж оно чистое?