— Нас в Академии учили, что при любой штурмовой операции, лучше заранее удвоить количество бойцов по сравнении с объективно-планируемыми, — пожал плечами парень, хотя я, честно говоря, в этот момент как не напрягал память, вспомнить этой лекции не смог.
«Хотя, Никита ведь на «Ёлочном» факультете, а с нашим «Ясеневым» у них хоть многое и идёт параллельно, но не всё, — решил я для себя, но сразу опроверг. — Хотя странно. Это мы ясеневый факультет «Прямой штурм и всё такое», а ёлочники, они скорее «Тайные операции и так далее…». Хотя может быть в этом и разница…»
— Ладно, пойдёмте в особняк Дмитрия, — произнёс наконец Громов-старший. — Сейчас вы там не такое увидите…
** *
Крепко примотанный проволокой к косому деревянному кресту мурманский молодой чародей опять пронзительно заорал, закатывая к потолку глаза , когда подручный старого шанхайца вновь начал вращать колесо. Его ремённая передача, приводила в действие полутора метровый утыканный шипами столб, который начинал медленно вращаться, наматывая на себя медленно вытягиваемые из тела кишки человека, в то время как вдоль них с зажёным факелом бегал косоглазый мальчик, то и дело подпаливая растянутые сизые внутренности.
Человек не умирал, а непрерывно страдал уже несколько часов поддерживаемый не только в живых но и в сознании черноволосой азиатской женщиной-чаровницей, и из-за её же заботы, не мог истечь кровью, что было летально как для простеца так и для одарённого. А потому пытка всё продолжалась и продолжалась, в то время как Добрыня Милославович Карбазов, бывший глава своего клана, с красными от гнева глазами и крепко сшитыми сквозь плоть за спиной руками, стоял на коленях перед сидящем на винтажном стуле Кня’жичем Дмитрием и был вынужден слушать как пытают и убивают его людей.
— Этот который уже? Четвёртый или пятый? — ласково и нежно спросил у него Кня’жич, отточенным жестом взболтав остаток вина в бокале и медленно пригубил его. — Ах… Не зря парижане говорят что этот вкус великолепен под жаркое. Так каков будет твой положительный ответ?
— То что ты просишь — невозможно! — рыкнул старик, которого тут же ударил ногой по лицу один из лакеев кня’жича.
— Не смей препираться мурманский урод! — рявкнул стоявший рядом парень и в следующий момент его кулак врезался в и так уже сломанные рёбра Карбазова.
Старик тут же закашлялся кровью, впрочем на его лице не отобразилось и не капли боли, а уже после нескольких секунд слабости, он вновь с ненавистью уставился на Дмитрия.
Кня’жичь мог только вздохнуть улыбнуться и вновь пригубить бокал. Как бы не раздражали и не мешали ему его новые «Героические сподвижники», стараниями своими более вредившие и нарушающие его планы, даже в его воспалённом сознании он не мог позволить себе прямо сейчас убить этих надоедливых мошек. Всё это были старшие дети его новых слуг, глав малых московских кланов и чиновников Княжеского стола, присягнувших ему на верность.