— Ясен хрен обыкновенный, — подтвердил я, впадая в излишнюю многословность. — Будто сам не знаешь как оно в начале весны-то бывает. Небось у наших берегов отбушевал, а теперь сюда его отнесло…
— Но уходить-то надо?! — Скорее утвердительно, чем вопросительно высказал Дор’чин.
— Надо. — Согласился я. — Только, наверное… Давай-ка лучше ближе к западу рули, там вроде просветы какие-то виднеются. А на юг, — прижмет к берегу, а там сплошные скалы, побьемся.
Дор’чин согласно кивнул. — Ему возвращаться на юг, тоже совсем не хотелось. А учить нашего капитана, как бороться со штормами, было не нужно.
Капитан начал отдавать команды, а его команда забегала, вновь вывешивая спущенный от греха подальше парус. В ближайшее время им предстояла непростая, но уже ставшая привычной работа, идти галсами, имея сильный ветер бьющий в правый борт. Тут уже почти все зависит от мастерства капитана и слаженности работы парусной команды. Чуть что не так, чуть слегка замешкался, и сильный порыв ветра вполне может положить корабль на бок, а то и вообще перевернуть его. …Случаи уже бывали.
Я прошелся вдоль судна на нос. Одна команда продолжала грести что есть мочи, вторая молча отдыхала от тяжелой работы. Шесть дней на веслах, против встречного ветра, эта работенка способна вымотать даже двужильных ирокезов.
— Ну ты как, Тууивоасик, — подойдя к парнишке спросил я.
— Нормально. — Просипел он, обернув ко мне белое как бумага лицо.
…Когда там, на берегу, мы предложили ему выбор, он захотел остаться с нами. Правда сначала долго расспрашивал меня про тайны и ритуалы принятия в род, как, мол, да что, да как на это его предки посмотрят. …Ну да для меня это уже тема привычная, как для продавца гербалайфа, расхваливание своего товара. Ко мне бывало на дню по два человека с такими разговорами подходили… Там, у нас.
В общем, я парнишке рассказал примерно все, что он и мечтал услышать, да еще и расписал все это под хохлому. Так что он, получив подтверждение что предки его не обидятся, быстро пришел к выводу, что хочет стать одним из нас.
Да и не удивительно. Вот вернется он в свой род, какие светлые перспективы у него будут? До конца жизни оправдываться, что ты не… ну не знаю, говоря по-русски «не верблюд», а на аиотеекском, испытывающем излишний пиетет перед всякой горбатой скотинкой, — наверное, — «не тигро-змей»… Хотя ведь тигров-то на их берегу и нет.
Впрочем, все это чушь. Короче, и так парнишка-то из захудалой и впавшей в опалу к Вождю семьи, происходит. А тут еще и пребывание в плену. Затюкают парня в родных пенатах.