— Вот что, братцы. Негоже русскому солдату жить в таком свинарнике. Я вам, конечно же, не начальник. Но вот вы, господин подпрапорщик, почему допустили такой бедлам? Ладно. Будем приводить всё в «божеский» вид.
Штабс-капитан, презрев условности, скинул с себя шинель и мундир, оставшись в одной рубахе и панталонах.
— А ну, бездельники, где веник? — грозно взревел Клеопин, обращаясь к солдатам. — Один — пол метёт! Второй — бегом за водой. Солому — заменить. Ну, кому неясно?! А в «репу»? — Потом бросил юнкеру: — А вы, подпрапорщик, покажите, что у вас есть из припасов!
Через пять минут один из солдат уже старательно подметал пол. Второй мыл посуду. Юнкер демонстрировал припасы. Нашлось немного крупы, солонина и сухари.
Клеопин открыл заслонку печки. Кажется только, что протопилась. Жар ещё остался. Можно готовить.
— А скажите-ка, юнкер, можете сбегать к соседям и одолжить лука?
— Какого лука? — растерялся тот.
— Самого обычного, репчатого. И побольше…
Николай, засучив рукава, принялся стряпать. В самый большой котелок, отмытый лично им, были сложена солонина и крупа, залита вода. Спустя какое-то время туда отправились и несколько луковиц, принесённых юнкером.
Очень скоро изба приобрела совершенно другой вид. Чистый пол, утварь, отмытая и разложенная по местам. Из печки потянуло таким сытным и вкусным запахом, что солдаты стали глотать слюнки. Они едва сумели дождаться, пока офицер вытащит варево. Ели так, что за ушами пищало. Когда закончили, штабс-капитан погнал всех мыть посуду. Сам же показал пример: выгреб из устья немного золы, старательно потёр миску, потом сполоснул водой.
— Эх, жаль, что картошечки нет, — мечтательно вздохнул штабс-капитан. — Можно бы и сварить, и пожарить.
— Да мы уже спрашивали, — виновато ответил юнкер. — Не растёт у них картошка. Или не знают, как за ней ухаживать.
— Вспомнил я тут одну штуку, — улыбнулся Клеопин. — Как в моих краях картошку учили сажать.
— Расскажите, Ваше Благородие, — заинтересовался Сумароков. — Матушка у меня до сих пор картошку не велит заводить — говорит, что с неё умереть можно. А я у соседей едал — вкуснотища!
— Так это смотря что у неё есть. Если ягоды — так точно, можно и помереть. А если корни — то ничего не случится. Наоборот — только знай да наворачивай. В своё время, когда император Пётр Алексеевич картошку садить приказал, народец по дурости ягоды ел. Ну а потом бунтовать стал. А при императоре Павле картошку опять стали завозить. Всем городничим вручили по три мешка и по инструкции: как её сажать и как народ к ней приучать. Вот у нас, например, в Череповце. Сам-то я не помню — мал ещё был, — но рассказывали. Нижние чины из инвалидной команды весной картошку посадили. Потом — огрудили. В августе стали подкапывать и в котелках варить. Народ-то ходит, присматривается. Но сделана была одна хитрость: днём караул на поле стоял, а ночью — спать уходил…