Калинина неожиданно развернулась, обвила его шею руками и поцеловала…
Стас всего на секунду опешил, но быстро сориентировался «на местности». Опустил руки на бёдра, отвечая на поцелуй со всей страстью изголодавшегося путника.
Все мысли разом вылетели из головы. Запах тела журналистки дурманил крепче вина. Хотелось её всю… Прямо на лестничной клетке.
Всё прекратилось так же быстро, как и началось. Саша, как ни в чём ни бывало, вытерла губы, а Корнев трогал свои, не веря.
— Что это было? — сипло поинтересовался он.
— У тебя было такое скорбное лицо… Просто решила отвлечь, чтобы ты не думал во время праздника о всякой ерунде, — спокойно ответила она и направилась к двери квартиры.
— У тебя получилось, — усмехнулся Стас. — Отвлекай меня так почаще.
— Это была разовая акция, — выразительно произнесла Саша, а внутри всё дрожало от возбуждения. Оставаться непринуждённой становилось всё труднее. Кажется, она перестаралась и сама угодила в ловушку.
Корнев вскинул бровь, любуясь дьявольскими огоньками на дне каре-зелёных глаз.
— Ты сумасшедшая, — констатировал он и обошёл журналистку, чтобы открыть дверь.
Саша передёрнула плечами, раздумывая, что так, наверно, и есть. Она сумасшедшая.
***
В больнице их встречали, словно арабского шейха. С Корневым здоровались медсестры и врачи, улыбались. Ещё в холле вручили почётную грамоту благодетеля и повесили медаль на шею, сделанную руками детей.
Саше оставалось только удивляться и тихо держаться рядом. Теперь она под прицелом камер, фотовспышек, а репортёры старательно делают пометки в блокноте…
Главврач больницы пригласила в конференцзал, где ребят напоили чаем с тортом и похвастались достижениями. Перед Корневым мелькали отчёты о проделанной работе, квитанции и чеки за покупку нового оборудования.
Саша поражалась ответственности врачей. Оказывается, есть ещё люди честные и самоотверженные.
Потом их проводили на второй этаж. К детям. Предварительно попросив надеть халат, бахилы и маску. Вот тут Калинина растерялась. Знать, что множество детей больны тяжёлыми заболеваниями, это одно, а видеть вживую — другое.
А малыши… они ведь ничего не понимают, а если и понимают, то ведут себя нормально. Они весёлые: улыбаются, смеются, несмотря на лысые головы от постоянных химиотерапий и синяки под глазами от нескончаемого количества лекарств и боли…
Неимоверно трудно было сидеть в «первом» ряду, слушать выступление ребят и не пускать предательскую слезу. Эти дети — настоящие бойцы и не любят жалость. Они нормальные, такие же, как все, только немного больные…