Любовь ведет кровавый поединок в моем сердце, и я разрываюсь между тьмой и светом, боль реальна и жива. Я качаю головой, поднимаюсь на цыпочки, чтобы прикоснуться губами к гладкой, но побитой щеке Эллиота. Затем я отталкиваю его, хотя места, к которым он прикасался, горят без его прикосновения. Даже зная, что он может не простить меня за это.
— Уходи, — говорю я, указывая на входную дверь.
Он не двигается.
— Иди! — кричу я, на этот раз с большей силой. На этот раз я разбила его сердце по-настоящему. Его глаза говорят мне обо всем: его печали, его боли, его ярости. Я все это вижу.
Наконец, он, кажется, приходит к мгновенному решению. Он проходит мимо меня, ненадолго останавливаясь, чтобы взять с журнального столика незаряженный пистолет и магазин. Он засовывает их в карман, а затем загоняет Джейса в угол, который, похоже, не возражает против того, чтобы его загнали в угол, поскольку именно у него есть оружие, заряженное оружие.
— Я слежу за тобой, — угрожающе говорит он, указывая пальцем на окровавленное лицо Джейса.
Джейс ухмыляется.
— Я уже слежу за тобой, — отвечает он. — В следующий раз, когда ты придешь в мой дом, ты покойник.
Эллиот выбегает, захлопнув за собой дверь. Как только он уходит, я начинаю паниковать.
Боже мой. Что я наделала? Я просто прогнала его после всего, через что мы прошли? Какой ужасной, эгоистичной сукой я стала? Он спас мне жизнь. Он отказался от своей жизни и карьеры, чтобы я была в безопасности, и он пришел сюда сегодня вечером, думая, что я в опасности… и все, что я сделала, это причинила ему еще большую боль и отослала его?
Это неправильно. Это неправильно. Я бросаюсь на кухню и хватаю свой iPhone в одну руку, аккумулятор в другую, пытаясь вставить его обратно, чтобы позвонить Эллиоту и убедиться, что с ним все в порядке. Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы последовать за ним, но я также не могу оставить Джейса здесь одного, его лицо полностью испорчено и на нем лежит груз моих секретов.
Я разрываюсь между этими двумя мужчинами. Шесть лет, и ничего не изменилось, только теперь они оба знают, что я жива.
Я возилась с дурацким телефоном, когда услышала позади себя Джейса. Я поворачиваюсь к нему лицом, роняю телефон и бросаюсь к нему, пока он качается на ногах.
Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как он спал. Как давно он не ел. Он всегда спрашивает обо мне, беспокоится, как я питаюсь, как отдыхаю, не ранена ли я, а я все беру и беру, ничего не отдавая взамен. Я ненавижу себя за это.
— Шесть лет, — грустно говорит он, его темно-карие глаза стекленеют и наливаются кровью, одна половина скрыта опухшим веком. — Почему ты мне не сказала? Почему не позвонила мне?