У меня нет ответа, кроме того, который я ношу с собой повсюду. Мой ответ на все.
— Я боялась.
Он пожимает плечами и тащится к холодильнику, распахивая дверцу морозильной камеры. Он что-то достает и пинает дверцу своим черным ботинком. Когда она захлопывается, я вижу пакет замороженного гороха в одной его руке и бутылку водки в другой.
Я продолжаю наблюдать, как он делает два шага, прислоняется спиной к прилавку и сползает вниз, оказываясь в сидячем положении на полу под раковиной. Я наклоняю голову, не в силах отвести от него взгляд, когда замечаю на стойке рулон бумажных полотенец.
Да. Я должна вытереть его лицо. Он бы сделал это для меня. Он делал это для меня много раз.
Я подхожу и беру рулон бумажных полотенец, останавливаясь перед тем местом, где сидит Джейс, загораживая меня от раковины. Я наклоняюсь, смачивая толстую пачку бумажных салфеток, а затем опускаюсь на корточки рядом с ним.
Он не обращает на меня внимания, так как пакет с горохом заслоняет обзор одному его глазу, а другой устремлен на водку в его руке. Поэтому, когда я прижимаю холодное мокрое полотенце к его щеке, он отшатывается назад, роняя горох на колени.
— Прости, — шепчу я. Он настороженно смотрит на меня, потом кивает, закрывает глаза и прислоняется головой к дверце шкафа.
Я воспринимаю его кивок и неподвижность как приглашение продолжать, поэтому осторожно вытираю кровь с его лица. Часть ее уже высохла, и мне приходится держать полотенце на месте, пока она не сойдет с его лица. Тонкий материал быстро пропитывается различными оттенками красного, и мне приходится несколько раз брать свежие полотенца, прежде чем я заканчиваю.
Наконец, я сажусь на пятки, довольная тем, что сделала все, что могла. Я замечаю темно-серую рубашку Джейса, забрызганную спереди его собственной кровью и, вероятно, кровью Эллиота. Я снова протягиваю руку с последним бумажным полотенцем, намереваясь стереть кровь с его рубашки, когда рука Джейса хватает меня за запястье.
Наши глаза встречаются, и я невольно вздрагиваю. Его рука как лед. Потом я вспоминаю, что он прижимал к лицу замороженный горошек, и его ледяная кожа приобретает смысл.
— Он собирался убить меня, — говорит Джейс, имея в виду Эллиота.
Я качаю головой.
— Он не собирался.
— Он не должен сюда возвращаться. Никогда.
Я киваю.
— Мне жаль. Я не знала, что он будет здесь.
Джейс поднимает брови.
— Но, как, черт возьми, он узнал, что ты здесь?
Я неохотно показываю на свой телефон.
— GPS.
Брови Джейса практически достигают волос. Он опускает бутылку и поднимается на ноги, хватая телефон.