От смирения до отчаяния столько же.
Вечером я поджидала своих пока еще не состоявшихся работодателей в холле академии. Стоило им войти вместе с шумной толпой друзей, как я последовала за ними в столовую. То, что я собиралась провернуть, было опасно и безрассудно, но все во мне требовало отмщения – хотя бы такого глупого.
Я во что бы то ни стало желала унизить Ио в ответ, заставить его почувствовать то, что ежедневно ощущаю я, поставить его на мое место.
Оборванка…
Весь чертов день я повторяла про себя это ненавистное слово и никак не могла выбросить его из головы. Почему-то это слово сегодня ранило меня гораздо сильнее, хотя я слышала его на протяжении всей своей жизни по несколько раз на дню.
Во мне говорили обида и злость, которые я хотела погасить любой ценой. Они отвлекали от насущных проблем, въедались в сердце и голову, занимая мысли. Я желала от них избавиться и знала отличный способ, уже проверенный на том, кто раньше отравлял мне жизнь.
Растолкав парней у стойки с едой, сделав вид, что тянусь за хлебом рядом с Ио, я ссыпала в его тарелку с пирожным сонный порошок. Сначала хотела добавить в компот, но шоколадное пирожное было удачно украшено сахарной пудрой.
Все внутри клокотало от страха быть застигнутой. Так толком ничего не взяв себе на поднос, я сбежала за стол, где меня уже ждали Энаро и Бет. В холл академии мы пришли вместе после прогулки по территории академии, но я сказала, что мне срочно необходимо переговорить с преподавателем касаемо наших занятий, то есть нагло им соврала.
Не чувствовала вкуса салата. Жевала что-то вприкуску с хлебом, но даже не понимала что. Все мое внимание занимали студенты, сидящие за другим столом, а точнее, один конкретный студент, следить за которым с моего места было проблематично из-за Леу.
Спина огневика закрывала мне весь обзор на некроманта и содержимое его тарелок. Я так и не увидела, съел ли он пирожное. Зато отлично видела счастливую Дионику, чьи длинные темные волосы сегодня были завиты крупными локонами. Ее наигранный смех раздавался на всю столовую и резал по ушам. Второкурсница то и дело прижималась плечом к некроманту и строила ему глазки.
После случившегося я не злилась на нее, совсем нет. Я испытывала самую настоящую ненависть. В городе, в котором прожила восемнадцать лет, я за один день стала изгоем из-за избалованной аристократки, которая по взмаху руки получала все, чего хотела.
Разве так должно быть? Разве это справедливо?
– Лиция, так что? – обратился ко мне Энаро, видимо, уже не в первый раз.
Мельком глянув на огневика, я решила, что с ним сейчас стоит согласиться, такое серьезное лицо у него было. Я и согласилась, сама не знаю с чем.