– Да со средины лета, примерно.
– Так, – Борута решительно встал. – Все рубахи, на которых ты чужие швы заметила, неси сюда. Только осторожно, сами швы руками не хватай, в корзину какую-нибудь собери.
– Будешь что-то делать? – В глазах Нетты появилась робкая надежда, а Борута вдруг вспомнил, что не всегда его брат был таким чурбаком. Было ведь время, когда ладилось все у них с женой, и неплохо ладилось.
– Пойду бабушку Мину спрашивать. – Честно и нарочито чуть-грубовато ответил он, не желая давать женщине ненужных надежд. – Что я, воин, в вашей бабской магии понимаю? Да, и если меня кто-то спросит, скажи, куда ушел – не сказал. Сказал только, что если к обеду не вернусь, чтобы меня не ждали.
Бабку Мину Борута нашел возле ее дома. Старая знахарка как раз вернулась из леса и неспешно перебирала грибы, греясь в лучах осеннего солнышка.
– Здравствуй, бабушка! – Поприветствовал ее Борута. – Как улов? Много грибов уже в лесу?
– И тебе не хворать. Борутко! – Бабка Мина прищурилась, разглядывая взрослого мужчину с почти материнской нежностью. Быстро, однако, растут чужие дети. – Так себе улов. Две корзинки принесла, а грибов – и половины не наберется. – Она кивнула на веревку, которую держала в руках. На тонкой веревочке аккуратной цепочкой были увязаны «настоящие» белые грибы. – А то все – губы. А ты, похоже, тоже в лес наладился?
– Да нет, бабушка. Рубашки тебе принес на починку. Не откажешь посмотреть?
– Ой, Борутка, да тебя никак жена из дома выгнала? – Старая знахарка подмигнула. – Есть, есть за что. Совсем молодицу измотал…
Она, видно, хотела еще что-то пошутить, но наткнувшись на серьезный, волховской, взгляд Боруты, затихла.
– Ой, ладно. Пойдем, покажешь, по каким ты там куширям рубашки рвешь. – Приглашающим жестом кивнула на дверь она.
В доме Мина, остро глянув на то, как тщательно Борута закрывает входную дверь, долго разглядывала рубахи Скирмута.
– Ну, что?
– А хоть бы что… – Знахарка осуждающе покачала головой. – Знаю я эту мастерицу, знаю… Как нашел?
– Нетта нашла. Говорит, примерно, со средины лета замечать стала.
– Ай-яй, и молчала. Вот же ж, дурища гордая! Мы с тобой голову ломаем, как же так, да что за беда…
– И что теперь со всем этим делать? – Борута кивнул на кучу братовых рубашек.
– Потом – сжечь. Хотя. Жалко, конечно. Вишь, как специально, во все лучшее рядился. – Бабка Мина осуждающе вздохнула.
– Так, наверное, специально и рядился. – Борута пожал плечами. Для него речь шла о само собой разумеющемся. – Кто ж к любушке в старом рванье ходит?
– Ой, молчи, Борутко, а то ляпнешь еще чего под руку…