– Иди, иди, детко. – Пани Зельда заботливо поддержала дочь под локоток.
– Нет уж, подожди, красавица! – Сейчас бабка Мина не говорила, а приказывала. – Нетто, шей!
Все еще не до конца осознавая, но уже начиная понимать, в чем дело, Нетта схватила подол любимой рубахи Скирмута и, подцепив иглой чужую нить, изо всех сил рванула шов.
– Ой! – Нецка схватилась за сердце, оседая на руки матери.
– Да что же это делается, люди добрые! Комат, а ты чего стоишь?! Хозяин ты или нет?! – Завопила пани Зельда, снова усаживая дочь на крылечко. Ханчя, воды! Нецко, доченько…
Нетта, тем временем, закусила губу и с упорством отчаявшегося человека продолжала тыкать костяную иглу в чужие стежки.
– Ой! Ай! – Нецка уже не сидела на крыльце, а каталась по земле, жалобно подвывая.
– Хватит, Неттко. – бабка Мина подняла руку в предупреждающем жесте. – А то помрет еще.
– Да что же это тако-о-ое!? – Пани Зельда, сама белая, как полотно, тяжело опустилась на крыльцо, и закусила угол платка, сдерживая слезы.
– Посмотри-ка, Зельдко, твоей рукодельницы работа? – Наконец-то бабка Мина решила хоть что-то объяснить. Она вытащила из короба еще одну рубаху и ткнула женщине под нос.
– Да не туда смотри, вон, на штопку.
Пани Зельда молчала, зато пани Гривда и еще пара женщин не замедлили воспользоваться случаем.
– Так ее ж работа! – Воскликнула мать Зубровича, недобро глядя на жену старейшины Комата. – Все знают, что этот стежок, – она ткнула ногтем, показывая, который, – только они с дочками так кладут. Еще свекровь ее – покойница – жаловалась, что сколько ни учила, так и не переучила.
– А чего там переучивать. – Огрызнулась пани Зельда, не сдержавшись. – Не хуже вашего получается.
– Не хуже? – Нетта недобро прищурилась и снова рванула нить.
– А-ай! – Нецка, которую сестра потихоньку попыталась увести в дом, снова упала на колени.
– Да что ж ты делаешь, волховское ты племя! – Пани Зельда рванулась было к Нетте, но была перехвачена по дороге другими женщинами.
– Вижу, не просто так нас сюда Мина позвала. – Мать Пьестилы, до поры помалкивавшая и не принимавшая ничью сторону, решила высказаться. – Гривдо, а ну, смотри!
– А чего смотреть-то? Давно уже вижу. – Недовольно отозвалась пани Гривда. – Связаны ниточки, связаны. А скажи-ка, болезная, – Гривда недобро сощурилась, глядя на бледную Нецку, – чего ж тебя по женатым мужикам понесло? Или так свербело, что своего не дождалась?
– Тебя, Боруто, не спрашиваю, – Мать Пьестилы продолжала допытываться, – тебе они все – не чужие. А вот ты, старейшино Слине, чего скажешь?