Следующий день прошел суматошно. Храмовник скромно сидел в уголке у окна и что-то записывал в большую книгу. Зато Ятвежь гудела, словно растревоженный муравейник. За хозяйственными делами Мирослава не заметила, что и кому скомандовал Сколоменд. В общинном доме старейшины не собирались, это точно.
Но вскоре после восхода солнца в сторону границ с бывшим поместьем пана Кшиштофа потянулись подводы – свозить с лесных полянок последние стожки душистого сена.
Между домами с радостными визгами носилась детвора, освобожденная по такому случаю от части домашних работ. Раз такое дело, никто не отпустил мальцов ни в лес по грибы, ни с овцами по подлеску.
– Хозяин защитит, – спокойно пояснила пани Гривда в ответ на вопрос. – Но зачем влезать в лишние долги?
Да, похоже, все отношение ядзвинов к окружающей их нежити сводилось именно к этому: «Надо – договоримся, надо – поклонимся и попросим помощь… Но, лучше всего, обойдемся сами».
Гонцов, которых рассылали во все концы, Мирослава тоже не видела. Но Сколоменд прислал к ним с Неттой троих женщин в помощь и велел готовить обед на большое количество гостей.
– А что готовить-то, отче? – Спросила Нетта немного растерянно. Ее, в отличие от Мирославы, никто ночью не будил. Поэтому и ночной гость, и все, что последовало за его приходом, оказались для нее неожиданностью.
– Что-нибудь простое и сытное. – Подумав, ответил Сколоменд. – Не до праздников сейчас, но накормить людей в дорогу надо.
О том, что за люди и в какую-такую дорогу выступают на ночь глядя Нетта спрашивать не стала. Раз не говорят, не бабского ума дело. Мирослава тоже не стала ничего говорить. Ни Нетте, ни тетке Гривде, ни даже Голде, которая не вытерпела и прибежала потешить любопытство. Только молча развела руками, показывая, что сама знает не больше остальных.
– Я думала, вы утром выезжаете. – Вздохнула она, ненадолго оказавшись вдвоем с Борутой.
– Я тоже думал, что еще одна ночь у нас есть. Но так надо, ясколочко.
Мирослава кивнула и поспешила к котлам, где уже кипела вода на похлебку. Борута с гордостью смотрел вслед жене. Ни разу за время их знакомства она не закапризничала, не потребовала долгих рассказов, не стала цепляться за рукав. «Так надо» – эти слова панна Соколувна, видно, выучила с детства. «Тебе бы княгиней быть, ясколко моя!» – Пробормотал Борута, задумавшись.
– Проше пана? – переспросил храмовник, который как раз проходил мимо.
– Ничего. Задумался немного. – Борута тряхнул головой, отгоняя наваждение. Мечтать было некогда, надо было заниматься насущным.