– Это что же, получается, мы там в пивнице всего-ничего просидели? – Удивленно спросила она.
– Получается, так. – Согласилась Марыля, тоже выглядывая из-за плеча сестры.
Почему-то паннам казалось, что после набега, после боя все вокруг должно было как-то измениться. Они ожидали дыма от пожарищ, следов боя и… они сами не знали, чего еще.
На деле же все выглядело так буднично, словно не битва прошла над Соколувым, а обычная страда. Тогда тоже все бегают, все то и дело спотыкаются о что-то брошенное во дворе и всем некогда это что-то поднять. Пожарищем действительно тянуло, но откуда-то из-за стены. Видно, сгорело несколько хлопских халуп. Но их-то отстроить недолго, были бы все живы.
Пара хлопских мальчишек во дворе наводила порядок. Еще пара – гасила костры под двумя казанами: со смолой и кипятком. Видно было, что пан Януш подошел к обороне основательно. Лукашик, одетый в старый доспех Гжеся, из которого тот вырос еще несколько лет тому назад, командовал этим босоногим «войском». И больше мужчин во дворе не было, только бабы с детьми, кто по звуку била кинулся не в лес, а к панской усадьбе.
– Тата, а где все? – Спросила Мирося, еще раз оглядывая двор.
– Так, к Августову поскакали. Говорил же, – пан Януш уже успокоился и отвечал обстоятельно. – Если там тоже пара рыцарей в голове отряда, то старому Августу самому не отбиться.
– Но ты же отбился?
– Так я не сам. – Тут пан Януш строго поглядел на няньку и спросил: – А ты чего тут стоишь до сих пор? Дитяти спать пора. Да и сама отдохни, что ли.
Дождавшись, пока нянька унесет ребенка, пан Януш выглянул за ней в предпокой, потом прикрыл дверь и, наконец-то, довел фразу до конца. – Мы не сами отбились, нам Борута помог.
– Борута? – Мирося встрепенулась. Пани Малгожата тоже подошла поближе, прислушиваясь к разговору. Она уже успела приодеться и теперь ловко убирала волосы под чепец. Негоже пани ходить, как холопка, в одном небрежно наброшенном платке.
– Так Борута же. Он со своими ядзвинами на них налетел, только они на стены полезли. Так, собственно, до стен толком и не дошли. Ну, и мы с Гжесем отворили ворота и… И правильно, стены у нас почти новые, и десятка лет не простояли. А эти …. драни, поцарапают еще своими крюками. Зачем хорошие стены портить?
Пан Януш шутил, хотя вид его уже был не таким счастливым. Это сразу заметила пани Малгожата.
– Так а что случилось-то, Яночку? С ядзвином этим… прости Творче, сталось что, или с чего ты так посмурнел?
Пан Януш прошелся по покою туда-сюда, не замечая, что попирает тканные половички грязными сапогами. Никто из женщин не решился сделать ему об этом напомнить. Негоже победителю и защитнику каким-то половичками пенять. Отстираются. Сообразив, что женщины, вообще-то, ждут от него ответа, пан Соколувский наконец-то опомнился.