Всю дорогу обратно Марыся мучила брата, заставляя его все время ехать около брички и задавать дону Ромеро все новые и новые вопросы: о нем, о его семье, о его Отчизне. Пленник-гость рассказывал охотно и его большие темно-карие глаза прямо светились при этом. Глядя на эти глаза Мирослава вспомнила, как Марыля сегодня из-за пришлого чуть не поцапалась с Зосей.
– А что это ты, Зосенька, дитя с собо не берешь? – Встревожилась утром хозяйка дома, видя, что невестка сходит с крыльца без няньки. – И в общий зал вчера не выносила. Не заболел ли малыш?
– Да нет, мамо, все с ним в порядке, хвала Творцу. – В привычной своей кроткой манере отвечала Зося. – Только решила поберечь пока дитя от чужих глаз. Тем более, таких. Мало ли…
– Ну и ладно. – Не стала настаивать пани Малгожата. – Береженого Творец бережет.
–Эх ты-ы, Зоська! – Разочарованно протянула тогда Марыля. –
– Как других поучать, так такая набожная. А как на верного Творцу рыцаря напраслину возводить, так первая.
– А кто их, чужеземцев, знает. Притащит еще какую заразу. – Зося пожала плечами и прошла к брычке, в которую ей по старшинству надлежало усаживаться сразу после свекрови.
– Цыц, Марысько! – Строго одернула дочь пани Малгожата. Допускать ссору на глазах у посторонних она была не намерена.
И вот теперь Марылька, явно Зосе назло, вовсю пускала глазами чертиков в сторону дона Ромеро. Тот же, в свою очередь, отвечал не менее пылкими взглядами, то и дело картинно вздыхая. Все это очень не нравилось Миросе, которая уже предчувствовала, что дома все закончится грозой. И хорошо, если достанется одной Марыське.
Так все и случилось. Не успели пахолки увести пана Ромеро наверх, как пан Януш выгнал слуг и достаточно крепко схватил Марылю за ухо.
– Ой, тату! – Пискнула она, привставая на цыпочки.
– Что, «тату»? Ты, поганка такая, мне стыду натворила сегодня! Где это видано, чтобы просватанная невеста себя как девка гулящая вела?!
– Татусю! – Снова попыталась возмутиться Марыля, но отцовские пальцы ухо держали крепко.
– Что, «татусю»? Ты чего себе удумала? Счастье твое, что в святыне не додумалась прилюдно хвостом крутить. Лукаше, подай мне хворостину!
– Тату! – Марыля взвизгнула уже не для виду, а на самом деле испуганно.
– Татусю! – Видя, что дело плохо, повисла на отцовской руке и Мирося. – Татусеньку, да она и ж словом с ним не перемолвилась! Только через Гжеся. Ну, не сердитесь, татусю! Нам же интересно, как там у чужоземцев все устроено…
– Кыш! – Пан Януш отмахнулся было от Мироси, но потом сплюнул и отпустил и Марысю тоже. – Интересно вам всем, матери, вон, может, тоже интересно. Только одни умеют держать рот на замке и слушать, а другие – хвостом крутят почем зря. Марш в свой покой, и чтобы я вас обеих не видел, пока чужеземец к каштеляну не отправится!