– Ш-ш-ш-ш-ш! – Раздалось в ответ. – Пусти-иш-ш-ш. Девки с-с-с-сладки. И я ж-ш-ш-ш не за так, я по чес-с-сному…
– По чесному, говоришь? А потом опять слухи по околице ходить будут, что от поган-ядзвинов байстрята родятся?
– Что тебе до того ш-ш-ш?
– Значит так, – Борута нахмурил брови, чтобы у пришлого не осталось никаких сомнений в серьезности этого разговора. – Эта панна – моя. Тронешь, сто раз пожалеешь. Пущане со своими «аминьками» тебе нянькиными байками покажутся. Понял?
– Яс-с-с-с-но. – раздалось в ответ недовольное шипение. – Для с-с-себя бережеш-ш-ш-шь.
– Вот и договорились. – Борута удовлетворенно кивнул, борясь с искушением.
Э-эх, хвост-то как удобно в руку лег! Раскрутить бы сейчас этого перелесника да запустить подальше в сторону болот… Но нельзя. Вопреки распространённому среди пущан заблуждению, что Змий – только по бабам хорош, этот хвостатый сластолюбец помогал также золотоискателям, наводил на скрытые клады… И вообще, приносил достаток.
– Ну, лети отсюда. – Сказал мужчина, попуская хватку. – За два лета – три налета отбили. Неужто в околице для тебя ни одной хорошенькой вдовушки не найдется? И помни, что мое – то мое.
– Ш-ш-ш-ш-ш! – Прошипел нечистик, распрямляя и снова сворачивая в кольца пострадавший хвост. – Каков сам, такая и невес-с-с-та. Два с-с-сапога – пара. Бывай!
– Бывай! – Уже более дружелюбно попрощался Борута. И, не желая заканчивать разговор ссорой, вытащил из кошеля золотую монету. – Держи-вот, для вдовушки.
– В кубышш-ш-шку. – Ответил змей, длинным языком мгновенно слизывая подношение. – Буду я еще всяким холопкам золото раздаривать. Хватит с-с-с них чего попрош-ш-шще!
– Дело твое. – Пожал плечами Борута, не собираясь учить соблазнителя соблазнять. Самого бы кто научил.
***
Мирося вернулась как раз перед самыми одчепинами. Дружки затянули очередную жалостливую песню о прощании с девичьей жизнью. Под эту песню голова Марыли склонялась все ниже и ниже, пока молодая не коснулась лбом стола. Ловкие пальцы старшей свахи пробежались по девичьей косе, вкладывая между светлыми прядями монетки.
Тезка жениха, Лукаш Соколувский, всем своим видом демонстрировал, что он «уже не маленький, но чего не сделаешь ради сестры». Но раз других младших братьев у Марыли не имелось, то он расплел сестре косу, собирая монетки. Так, как не делал это для других старших сестер. У Марыли на глазах блестели слезы. Беззвучно плакала и Мирослава, понимая, что еще до зимы Лукашику придется расплетать еще одну косу, на этот раз – у самой последней из сестер.
После этого, как велел обычай, пан млодый попытался снять со своей нареченной венок. Марыля, тоже по обычаю, начала отбиваться и уворачиваться. Ей на помощь кинулись подружки. Дружки, в свою очередь, кинулись защищать молодого пана Ясновского от стайки девиц. И, хотя все прекрасно знали, чем закончится дело, шутливая потасовка на миг увлекла всех, заставив забыть о слезах.