Палец Марка на спусковой скобе игольника характерно напрягся, а страшное, обожженное печатью креста лицо Вима стало еще более суровым. Ничего не отвечая, он знаком велел повернуться к ним спиной.
– Слушайте, можно же просто глаза завязать! – попытался я убедить «осознавших», уже сообразив, что будет дальше.
– Кругом! – явно теряя терпение, велел Вим.
Я посадил дронов на его одежду, чтобы не потерять их, когда меня вырубят (а потом наверняка и обыщут), и выполнил приказ. Удар на затылок обрушился сразу же. Боли я почти не почувствовал.
В себя я пришел связанным, лежащим на полу небольшого, три на три метра помещения без каких-либо признаков мебели. Почти близнец того наблюдательного пункта над ангаром, только без «лифта». Голова болела после весьма немилосердного удара, руки, стянутые за спиной, онемели.
Хорошо хоть, не мордой в пол бросили, есть возможность осмотреться. Правда, смотреть тут особо не на что было, так что я быстро переключил зрение на дронов, молясь, чтобы их не обнаружили, пока я был в отключке, и чтобы Вим, на которого я их ссадил, находился не слишком далеко.
Повезло. Мои миниатюрные разведчики по-прежнему сидели на одежде альбигойца, а сам он находился метрах в двадцати от темницы, в коридоре. И был не один. Кроме Марка, с ним рядом стоял еще один человек. Среднего роста немолодой мужчина с сединой в густых темных волосах и черном платье, очень напоминающем одеяние наших земных католиков – сутана в пол и глухой воротник с крошечным белым пятнышком колоратки напротив гортани.
«Как же тут все намешано-то! По виду – католик, на лбу катарский крест… Беда с этими сектами!»
Звука дроны не давали, но за годы пребывания наставителем я прекрасно научился читать по губам. Чем сейчас и воспользовался, направив камеры разведчиков на лица беседующих.
– Он воспользовался стандартным каналом для связи криминала, – говорил Вим. – Мика, как обычно, покружил его по переходам, после чего притащил в торговый ангар. Марк спросил его через динамик, что он хотел купить, а тот в ответ прочел первый член Символа веры.
– Как именно Марк спросил? – уточнил мужчина в колоратке. Про себя я решил, что буду называть его пастором.
Молодой напарник Вима смущенно опустил глаза. Я усмехнулся – так спросил, что сразу раскрыл для меня суть «осознавших». По всей вероятности, делать этого было нельзя, вот Марк и прячет глаза.
Старший выгораживать товарища не стал, четко и дословно доложив, что именно тот произнес. Начальник помрачнел, а Марк от его взгляда съежился.
– Надо сворачивать здесь все, – заявил пастор, не спуская гневного взгляда с младшего альбигойца. – Риск слишком велик.