— Женщина Громова? — посмеялся Смит, — Ты никогда ею не была. А про ребёнка поздно вспомнила!
Луиза меняется в лице, скривилась и выставила свою ненависть и презрение, даже руки сжала в кулаки. Слова мужчины её сильно задели. Как и меня. Джеймс подтвердил, что мой отец — Александр Громов. Но Луиза к нему не имеет никакого отношения. Как это понимать? Я же помню, как мы жили вместе в нашем доме!
— Ты явилась в мой дом. Убила моего человека. — холодный бас мужчины возвращает меня в реальность. — Твой послужной список и так был полон, но ты решила добавить. Доигралась.
Так, стоп! Убила человека? Мне же сейчас не послышалось? Оглядываю комнату, но кроме людей Дьявола и крови ничего не вижу. Да и как она могла попасть в дом? Или она всё это время его и не покидала?
— Пожалуйста, не продавай меня. Ты же ему брат! Муж его дочери! — вновь подала голос Луиза.
С каждым её словом у меня земля уходит из-под ног. Не могу здраво мыслить. Идёт лишь поток слов, воспоминания и слёзы. Бегут ручьём по щекам. Брат…
Господи!
— Увести. — короткий приказ, после чего двое хватают мать за руки и поднимают на ноги.
А она опять кричит. Её голос уже хрипит, сорвала. Но продолжает истошно кричать. Бьётся ногами об пол, пинается. Пытается вырваться.
— Животные! Что ты, что он! Вам никакого нет дела до обычных смертных! Играете нашими судьбами, как захотите. — вопит, — Как хорошо, что он сдох, как последняя псина!
— Заткнись! Ты сама прыгнула в постель Грома. Свою жизнь ты сама превратила в рабство. Избавилась от метки и ждала счастья? Наивная идиотка. — вздрагиваю от его тона, мужчина даже встал на ноги. Слова матери его задели, как и меня.
Не ощущаю себя. Внутри такая буря. Избавилась от метки, что поставил… папа. Значит он тоже нелюдь. Вот и сложились пазлы. Теперь понятно почему они знакомы. Одна сущность. Вот и спелись. Только… Больно. Мой папа не был зверем. Нет, он был добрый! Любящий!
Мамочки. Что так больно то?
— Мира! Дочка, помоги! Не дай продать родную мать! Слышишь, милая! Помоги! — никак не реагирую, просто смотрю на неё отступая назад. От неё слышать "дочка" совсем неприятно. Никогда она меня так не называла, пока угрозы для неё не было. А сейчас вспомнила. Захотела, чтобы я помогла. Вспомнила и про папу… Не хочу её видеть.
— Дрянь! Такая же, как они! Папочка родимый! Ненавижу тебя! Ненавижу всех вас!
Её уводят и я уверена — это была наша последняя встреча. А меня больше ноги не держат. Ничего вокруг не замечаю. Плевать на все. Не могу ни на кого смотреть. Не хочу никого слушать.
Слова этой женщины звучат, как сломанная пластинка в моей голове. Каждое слово про папу вновь и вновь врезается в моё сердце. Разрывают душу. Меня разбивает на мелкие осколки. Не могу нормально дышать. Я была готова ко всему. Но не к такому.