— Где. Тебя. Носило. Мать. Твою!? — вопил отец.
Он опрокинул стол, и от того отломился уголок. Алиса спряталась в Лилиной комнате под кроватью.
— Я ЗАДАЛ ВОПРОС! — из его рта брызнула слюна.
— Мы отмечали день первокурсника, — пискнула Лиля.
Отец, кажется, не понял смысла произнесенных слов. Он схватился за голову. Лиля оглядела кухню: помимо одной выпитой бутылки, на кухонной тумбе стояла еще одна — открытая. Лиля догадалась, что это та бутылка, куда она налила воды. В следующую секунду отец схватился за ее горлышко и швырнул о стену с оглушающим ревом. Лиля отпрянула. Ее и без того трясло, а сейчас словно ноги отказали, она еле держалась, чтобы не упасть.
— КТО ДАЛ ТЕБЕ ПРАВО? — его голос сорвался. — Кто дал тебе право подсовывать мне это пойло!?
Лиля незаметно отодвигалась к выходу. В голове крутился тот день, когда бабушка Аня забирала ее от отца. Сейчас он был в таком же состоянии, если не хуже.
— Я тебя, кажется уже предупреждал, что если ты хоть еще раз посмеешь мне соврать… — он тяжело вдохнул воздух, — то я сделаю все, чтобы ты больше никогда не увидела свою дочь! ТЫ ЗАБЫЛА!?
Лиля лишь раскрыла рот.
— ПОШЛА ВОН!
Отец залился слезами, и упал на пол. Лиля побежала к входной двери, отыскала на тумбочке отцовские ключи трясущимися руками, не обуваясь выбежала из квартиры, и закрыла ее на верхний замок, тот, что не открывается изнутри. Услышав звуки защелки, отец подбежал к двери и со всей силы ударил ее ногой. Лиля отпрыгнула назад, выронив ключи.
— АХ ТЫ СУКА! — вопил отец. — ОТКРОЙ! — его крик сопровождался сильными ударами о дверь. Штукатурка вокруг нее посыпалась. Дрожало все: стены, пол, Лилины руки. — ОТКРЫВАЙ! — не унимался отец.
Лиля выпустила наружу все, что накопилось в ней за вечер. Она села на холодную бетонную лестницу и громко заплакала. Она ничего не чувствовала, только дребезжание пола от ударов отца по железной двери.
В какой-то момент все стихло, были слышны только всхлипы, отражающиеся от голых стен. Пахло бетоном. Во рту скопились соленые слезы и сопли. Волосы липли к лицу. Лиля поняла, что телефон остался лежать в сумке, брошенной на полу в коридоре. Дяде Игорю не позвонить. Помощи ждать неоткуда.
Безвыходность ситуации накрыла с головой. Лиля не чувствовала ни холода, ни твердости лестницы — ничего. Ее все еще трясло. Отец затих, хотя она слышала его топот. Лампочка в подъезде замигала, нагоняя еще больше отчаянья.
Прошло примерно пол часа, Лиля немного успокоилась. Она приложила ухо к двери, но ничего не смогла услышать. Через глазок было видно только то, что в коридоре горит свет. Лиля аккуратно вставила в замочную скважину ключ, и сразу же пожалела об этом. Отец все это время сидел под дверью и ждал, казалось, именно этого момента.