— Какой еще фартук? — семилетняя Лиля скривила нос от вида грубой застиранной тряпки. — Я не надену это!
— Почему? Очень красивый фартук, я его когда-то носила каждый день в школу, — мама разглядывала вещицу, и в ее глазах плясали огоньки, какие обычно загораются у взрослых, вспоминающих свое детство.
Она смотрела на дочь, а видела себя. Как ей хотелось, чтобы Лиля хотя бы примерила дорогую сердцу вещь, но та уперлась — не надену и все!
Андрей кружил вокруг сестры, заливаясь хохотом.
— Давай-давай, вот все обзавидуются! — поддевал брат. — Чур мы не знакомы!
Лиля скорчила рожу.
— Девочки языки не показывают, — сказала мама, зачесывая непослушные волосы дочери, — это не прилично.
— А мальчикам можно? — спросил Андрей и тут же продемонстрировал свой язык сестре.
— Все, перестаем кривляться! Андрей, не говори под руку, а то вместо прически получится черти что! Иди донимай папу. Ну и дебри! — мама театрально вздохнула. — Твоя бабушка всегда заплетала меня в школу, — она крепко прижала дочь к груди.
— Задушишь! — закряхтела Лиля.
Мама смахнула покатившуюся по щеке слезу и шмыгнула носом.
У Лили защемило сердце. Лицо матери практически стерлось из воспоминаний. Оно осталось только на старых фотографиях, которые редко доставались из шкафа. Все, что связывало ее с мамой, братом, детством и этой квартирой — очернено событиями, от которых волосы становятся дыбом.
Настенные часы тревожили тишину. Тик-так, тик-так. Лиля невольно обратила на них внимание. В форме якоря, с некогда яркой надписью «Ялта». Лиля сделала последний глоток чая, и решила еще немного подремать. Чайный пакетик должен был полететь в мусорное ведро под раковиной, но Лиля перестаралась, и он упал за кухонный гарнитур. С обреченным вздохом Лиля полезла за ним и нащупала что-то холодное и гладкое. Неприятные мурашки пробежались по спине, тело обдало жаром. Лиля извлекла из-под раковины отцовскую заначку.
Сначала было смятение, затем оно сменилось разочарованием. Потом накатила злость. Выливая содержимое в раковину, Лиля злилась больше на себя, чем на отца. Она набрала в бутылку простой воды, протерла полотенцем и положила обратно. Раковину хорошенько помыла моющим средством, принюхалась, и, удовлетворенная результатом, пошла к себе в комнату.
Тревожные мысли ворвались к ней в голову, метались из стороны в сторону, не давая покоя. Лежа здесь, в этой комнате, где прежде повсюду валялись разбросанные игрушки, где они с братом строили домики из кубиков и лего, Лиля хотела лишь одного — забыть обо всем. Но слишком многое осталось нетронутым. Каждый сантиметр этой квартиры пропитан прошлым.