– Ты, Иван Яковлевич, слышал про… – Штерн кивнул на верх.
– Так точно. – Ну, раз начальство опасается прослушки, то и он побережётся.
– И что?
Ну, уж хрен вам, товарищ начальник, Брехт не собирался оценку деятельности Блюхера и НКВД давать. Не самоубийца. Сейчас жучки в телефоны ставят. Вон их на столе целых пять штук. И что характерно четыре из них производства артели Дворжецкого, их по футуристическому дизайну, Брехтом и нарисованному, ни с одним другим телефоном в мире не спутать.
– Мне обещали роту танков Т-26. – Понятно, же кто обещал, но запутать, если слушают надо. – Товарищ Мехлис на днях звонил, он своё обещание выполнил и тридцать новых танков БТ-7А (Быстроходный танк) отправил прямо с завода и на днях обещал отправить ещё десять химических танков.
– В курсе. А скажи, Иван Яковлевич, если тебе отправил Лев Захарович танки с мощнейшим двигателем в 400 лошадок и пушкой сорокопяткой, то зачем тебе эти недомерки Т-26 с движком всего девяносто сил и пушечкой 37-мм 5-К.
– Смешно. Сейчас в бригаде тридцать броневичков игрушечных, с игрушечным же пулемётиком и бумажной броней, а в течение года будет обязательно война с Японией. На этих машинках детских, что ли воевать? Там все японцы с баргутами со смеха помрут и стрелять не надо будет.
– Какими ещё баргутами?
Мать же ж, твою же ж. Следить за языком надо.
– Ну, думаю, что здесь, у нас, они нас уже на прочность попробовали и больше не сунутся, теперь будут в районе Читы проверять или в Монголии, а там тысячи монгольских всадников у них под ружьём. Только называются не монголами, а баргутами.
– Там у Монголии, думаешь, попробуют? – Штерн подошёл к карте, что висела на стене. Опять смешно. Карта Приморья и как раз до реки Халхин-гол и доходит, а дальше обрывается.
– Думаю, а ещё, уверен, что вам поручат руководить этой операцией. А вы сразу о моей бригаде вспомните. А я людей подготовлю, можете не сомневаться, но лишняя рота танков мне в тех боях, ну, и вам соответственно, не помешает. Нужно вдарить по милитаристам проклятым со всей силы, чтобы унялись, наконец.
– В течение года? – Штерн достал из пачки лист бумаги. Макнул ручкой в чернильницу и написал на листке несколько слов, подошёл к Брехту и показал листок. Там было написано: «Туда не ходи». Иван Яковлевич кивнул. Комкор смял бумагу, положил в пепельницу, вынул из ящика стола папиросы Герцеговина Флор, – Курить будешь? Ах, да, ты же не куришь. А я закурю. Чиркнул спичкой, зажёг сигарету, а потом поднёс огонёк к листочку. Тот окутался дымом, а потом вспыхнул. Брехт следил за язычками пламени и переваривал. Выходит, домой к Глафире уже НКВДшники пришли, да ещё и засаду, что ли, организовали. Повезло, что в форме попёрся. Получается, наврал Ваське, не сможет он помочь последней жене Блюхера. Иван Яковлевич точно не помнил, но, кажется, первую и вторую расстреляют, а этой только срок впаяют и она потом ещё долго жить будет и дочь воспитает. А вот грудного младенца, так и не найдёт. Сейчас грудного. Через десять лет, как найти мальчика, если государство специально и имя и фамилию меняло, а он ничего не помнит. А может и умер. Кто за крохой будет в детдоме ухаживать, да и есть ли детдома для грудных детей.