— Это тоже, Лео, это тоже. Но самый хороший итог будет, если мы договоримся с англичанами. И тогда… даже мышь не посмеет пошевелиться в Европе без нашего согласия, — бравурные нотки в голосе кайзера не услышал бы только глухой. — Пусть Марешаль разговаривает с русскими, а тебя я попрошу лично переговорить с Мале[5]. Доведи до него наш взгляд на положение вещей и намекни на возможные варианты. Пусть свяжется с Форин оффисом и передаст наши предложения.
— Слушаюсь, Ваше Величество,- канцлер изобразил бравого военного. — Только… Ваше Величество, а вы не пожелали отправить личное послание Его Величеству королеве Виктории?
— Конечно, мой дорогой Лео, сразу, как обдумал случившееся, — как обычно, кайзер автоматически и без сомнений присвоил идею канцлера себе. После чего, попрощавшись, отпустил канцлера. Но вместо того, чтобы написать письмо, приказал адъютанту вызвать командующего флотом адмирала фон дер Гольца и капитана цур зее Тирпица, исполняющего обязанности начальника штаба верховного командования флота. Решить, какие корабли можно будет в случае необходимости отправить в дальнее плавание, кроме бронепалубных крейсеров «Ирэн» и «Принцесс Вильгельм». Эти два скоростных восемнадцатиузловых крейсера с пятнадцатисантиметровыми орудиями являлись безальтернативными кандидатами. А вот с остальными требовалось срочно разобраться. Как оказалось, пригодных для такой экспедиции кораблей имелось совсем немного. Причем броненосцы посылать смысла не было в любом случае из-за отсутствия на море достойного противника. Почетное право перестреливаться с береговой обороной японцев кайзер планировал предоставить русским. Которым придется этим заниматься в любом случае, как одним, так и при наличии союзника или союзников.
Мысль о возможных союзниках закономерно привела кайзера к размышлениям о возможности примирения с французами. Первая попытка состоялась в феврале текущего года. С визитом в Париж отправились вдовствующая императрица Виктория, мать Вильгельма, с дочерью Маргаритой в сопровождении большой свиты, включавшей и несколько доверенных лиц кайзера. Поводом для поездки послужило желание императрицы выразить личную благодарность французским художникам, согласившимся показать свои картины на планировавшейся в Берлине выставке. Истинной целью — узнать мнение французов о возможности сближения двух стран. Первые несколько дней визита прошли спокойно, но затем буланжисты[6] устроили демонстрацию протеста. После этого в прессе появились антигерманские статьи. Дело дошло до беспорядков на улицах и Виктория поспешила уехать к матери в Лондон. Теперь, по мысли Вильгельма, появились перспективные возможности в виде совместного участия в боевых действиях. Вплоть до возможного появления взаимной симпатии или даже, чем черт не шутит, боевого братства и отказа от реванша. Именно этого, а вовсе не новой войны с Францией хотел кайзер…