Наконец, через пару дней случилось столь ожидаемое событие. В Японию, в Эдо прибыл корабль с дипломатами иностранных государств. Все они явились почти одновременно, в один день, — как никак почти все они прибыли из Европы.
В полдень должна была пройти официальная конференция, на которой Япония собиралась определиться со своим новым дипломатическим положением. Вернее, даже не Япония, а сама Мисураги, которая теперь являлась духовым и политическим олицетворением своего государства.
Девушка оделась в официальный наряд и ранним утром направилась в дорогу.
В этот раз Игорь собрался её сопровождать.
Они сели в карету и стали спускаться в город.
Вскоре в окне замаячили палатки.
Прошло уже довольно много времени, но Киото всё ещё представлял собой довольно жалкое зрелище. И не мудрено: он был разрушен до основания. Белый змей, а потом и британская артиллерия, сравняли его с землёй; у обнищавшего за время войны и оккупации японского государства попросту не было ресурсов, чтобы его отстроить. Жители, за неимением выбора, разошлись по другим городам и деревенькам; те же, кому некуда было идти, ныне обитали в пригороде; некоторые и вовсе обживали руины — разводили костры и сушили одежду на камнях. Даже дырявая крыша над головой лучше, чем вообще никакой.
Некоторые местные жители, которые стирали свою одежду в речке, заметили карету Алой они, но не обратили на неё особого внимания; с недавних пор девушка стала путешествовать анонимно. В противном случае ей приходилось каждый раз останавливаться, чтобы выслушать пожелания доброй воли и молитвы — а это было той ещё головной болью, когда у тебя такой строгий график.
Через двадцать минут карета прибыла к вокзалу.
Он и раньше находился на некотором отдалении от города, — опять же, всему виной строгие законы времён Сегуната, — а потому не пострадал во время буйство белого змея. Девушку встретило несколько офицеров. Они ей поклонились, а затем стали исподлобья поглядывать на Игоря, — юноша им доброжелательно улыбнулся и зашёл вслед за Мисураги поезд.
Через пару минут махина тронулась и покатила в Эдо, где уже собиралась конференция…
В другое время и в другой стране прибытие высокопоставленных иностранных дипломатов, которые должны были обсудить важнейшие государственные вопросы, могло быть поистине значимым и большим событием; репортёры, простые зеваки, — все бы хотели посмотреть на них и увидеть своими глазами, как вершится история; тем не менее, нынешняя Японии публика встретила визит иностранцев весьма прохладно.
Люди действительно собирались в толпы и выходили на марши, но не потому, что им было интересно, нет, — они делали это в рамках протеста. Так уж получилось, — так получается всегда, — что продолжительная оккупация иностранным государством, причём не одним, привела к росту и без того сильных в японском обществе националистических тенденций; простые люди не хотели иметь ничего общего с иностранцами. Они требовали, чтобы их прогнали прочь, и чтобы вернулись старые добрые времена застоя.