Да пропади все пропадом! Время тянулось еле-еле, словно тащило за собой синего кита. Так выразился бы Каллум. Я улыбнулась, но улыбка тут же погасла. Так выразился бы Каллум раньше, когда еще разговаривал со мной. Раньше, когда был моим другом. Миссис Пакстон все разорялась про системы уравнений, как будто это было самое гениальное изобретение на свете после компьютера. И каждое ее слово влетало мне в одно ухо и с жужжанием вылетало из другого. Когда же зазвенит звонок? Ну, скорей, скорей… Наконец-то! Я даже не стала складывать учебники и тетрадки стопкой, а просто смела их в сумку как попало.
– Сеффи, подожди.
Я застыла полусидя, полустоя – будто курица, готовая снести яйцо. Медленно села обратно.
– Как ты себя чувствуешь? Все прошло?
– Да, спасибо.
Я по-прежнему не могла на него смотреть. Решила снова встать. Мне помешала ладонь Каллума, которая легла мне на руку. Он сразу убрал ее. Не может даже заставить себя прикоснуться ко мне.
– Я рад, – шепнул он.
– Правда? – Я вскинула голову. – А по первому впечатлению и не скажешь.
– Что это значит?
У меня зачесались кулаки: вот бы стереть это ошарашенное выражение с его лица. Кого, собственно, он хочет обмануть? Я оглядела класс. Все напряженно прислушивались, правда, изо всех сил старались не подать виду. Я понизила голос настолько, чтобы то, что я сейчас скажу, слышал только Каллум. И твердо решила про себя, что это последнее, что я ему скажу.
– Не притворяйся, будто волновался за меня, – процедила я. – Ты даже не пришел меня проведать. Даже открытку «Не болей» не прислал.
Взгляд Каллума прояснился. Он подался ко мне, тоже прекрасно понимая, что нас подслушивают.
– Я приходил к тебе каждый день. Каждый божий день, – шепнул он. – Твоя мама приказала не пускать меня. Я стоял за твоими воротами каждый день после школы. Спроси маму, если не веришь… Нет, спроси ее секретаршу Сару.
Молчание.
– Ты приходил навестить меня?.. Каждый день?.. Правда?..
– Спроси Сару.
Мне не нужно было спрашивать Сару.
– Сеффи, меня оттуда не оттащил бы целый табун мустангов.
Мы уставились друг на друга одинаково мрачно.
– Мне пора. – Я встала. Мы привлекли слишком много внимания.
Каллум тоже выпрямился.
– Послушай, давай встретимся сегодня на нашем месте после ужина. Здесь не поговорить.
Я повернулась, чтобы уйти.
– Сеффи, если не придешь, я все пойму, – прошептал Каллум.
Она не придет. Да и понятно – после всего, что ей пришлось пережить. После того как я бросил ее в беде. Надо быть честным с собой. То, что я сделал в столовой, было не ради Сеффи и даже не ради меня самого. Просто я испугался. Испугался, что меня заметят, испугался, что стану невидимкой. Испугался, что буду выглядеть слишком большим, испугался, что стану слишком маленьким. Испугался, что буду с Сеффи, испугался, что расстанусь с ней. Тут нет места ни шуточкам, ни увиливанию, ни вранью, ни иронии. Я просто испугался, испугался, испугался.