Стильное упражнение — это произведение А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери». А чуть ниже Кирилл Карабиц совершенно справедливо утверждает, что то, что написал Пушкин, это — «очевидная небрежность, примерно такая же, как утверждения о том, что Микеланджело прибивал к кресту свою модель, чтобы лучше отобразить черты умирающего Христа».
Вывод знаменитого дирижера однозначен:
«Сегодня мы знаем, что гипотеза о Сальери-убийце является одной из самых фантастических».
* * *
Сам А. С. Пушкин в своем литературном журнале «Современник», издававшемся с 1836 года, написал:
«Нравственное чувство, как и талант, дается не всякому».
Но вот самого Пушкина за его «Моцарта и Сальери» как раз и упрекали именно в измене нравственному чувству. В частности, упомянутый русский поэт и литературный критик П. А. Катенин осуждал пьесу за то, что «на Сальери возведено даром преступление, в котором он неповинен», он называл произведение Пушкина клеветой и настаивал на том, что «мораль одна, и писатель должен еще более беречь чужое имя, чем гостиная, деревня или город».
А. С. Пушкин в том же журнале «Современник» пытался защищаться:
«Нельзя требовать от всех писателей стремления к одной цели. Никакой закон не может сказать: пишите именно о таких-то предметах, а не о других. Мысли, как и действия, разделяются на преступные и на не подлежащие никакой ответственности».
Звучит, прямо скажем, как-то не очень убедительно…
Соответственно, на защиту Пушкина тут же встали полки пушкинистов. Например, С. М. Бонди пишет:
«Вопрос не в том, так ли точно все было в действительности, как показывает Пушкин в своей трагедии, а лишь в том, не оклеветал ли писатель (из художественных соображений) ни в чем не виноватого «благородного» композитора?.. В данном случае важно то, что Пушкин был вполне убежден в виновности Сальери и <…> имел для этого достаточные основания».
Звучит, согласимся, еще менее убедительно. В самом деле, нельзя же, обвиняя реально жившего человека в страшном преступлении, руководствоваться одной лишь своей собственной уверенностью…
Это, кстати, как раз и есть та самая ситуация, в которой, помимо таланта, нужно еще и нравственное чувство.
А, между прочим, не сам ли Пушкин писал в своей незаконченной статье «Опровержение на критики», писавшейся той же самой Болдинской осенью, когда был сочинен и «Моцарт и Сальери»: «Обременять вымышленными ужасами исторические характеры — и не мудрено и не великодушно. Клевета и в поэмах казалась мне непохвальною».
Это он рассуждал так о Байроне и его поэме, посвященной Мазепе и опубликованной в 1819 году. Видимо, к самому себе у Пушкина были совсем другие требования. И дело тут вовсе не в уверенности поэта. Юридически виновность Сальери доказана не была (этого и быть не могло, так как не было преступления), Александр Сергеевич знал об этом, но никакие доказательства ему и не были нужны.