* * *
Нет смысла анализировать образы Моцарта и Сальери, созданные А. С. Пушкиным. Во-первых, это уже много раз делалось, во-вторых, они не имеют к реальным персонажам ни малейшего отношения.
Впрочем, нет. В одном Пушкин прав:
Я наконец в искусстве безграничномДостигнул степени высокой. СлаваМне улыбнулась; я в сердцах людейНашел созвучия своим созданьям. Я счастлив был: я наслаждался мирноСвоим трудом, успехом, славой; такжеТрудами и успехами друзей, Товарищей моих в искусстве дивном. Нет! никогда я зависти не знал…
Весьма меткое попадание! И если бы Пушкин ограничился этим, говоря о Сальери, цены бы ему не было. Но поэту было глубоко наплевать на реального человека. Он лепил антигероя по своему собственному произволу, рационально и цинично. Не имея на это никаких оснований, он навесил на Сальери ярлык убийцы, и в современном уголовном праве это называется «заведомо ложным доносом о совершении тяжкого преступления» (статья 306 УК РФ, наказание — до шести лет лишения свободы).
Что же касается «бездарности» Сальери, то, как замечает доктор филологии И. З. Сурат, «это придумали пушкинисты — в тексте пьесы мы не находим тому подтверждений. Сальери ведомы и «восторг», и «вдохновенье», Моцарт любит его музыку и не сомневается в его одаренности».
Да и относительно трудолюбия Сальери, обычно противопоставляемого легкому гению Моцарта, это тоже придумали все те же пушкинисты. На самом деле, труд и вдохновение были знакомы Сальери. В равной мере они были знакомы и Пушкину. В этом смысле совершенно справедливо утверждение философа и публициста В. В. Розанова о том, что «нет искусства без ремесла и нет гения без прилежания».
А вот еще слова И. З. Сурат, с которыми трудно не согласиться:
«Как не состоят в противоречии труд и вдохновенье, так не состоят в противоречии и пресловутые «алгебра» с «гармонией» — во всяком случае, Сальери ведомо и то, и другое, как всякому художнику».
* * *
А. А. Белый пишет:
«Отождествлять литературный персонаж с его прототипом, Сальери пушкинского с Сальери, обладавшим плотью и кровью <…> неправомерно. Тем более, если «смотреть на историю взглядом Шекспира». В Яго, этом литературном аналоге Сальери, отразился взгляд Шекспира на гуманизм, его оборотную сторону».
Все правильно. С одной лишь разницей: великий Шекспир выражает свои идеи, используя вымышленный персонаж по имени Яго, а великий Пушкин, рассуждая о нравственности, возводит клевету на реально жившего человека.
Но, как оказывается, если очень захотеть, то и этому можно найти оправдание. Вот, например, как это делает А. А. Белый: