Весной 1780 года Сальери был вновь вызван в Рим, где он должен был написать оперу «Дама-пастушка» (La Dama pastorella) по либретто Джузеппе Петроселлини. Выполнив работу, он вернулся в Вену, куда его звала должность придворного композитора камерной музыки и капельмейстера.
Однако 29 ноября 1780 года умерла императрица Мария-Терезия, вдова императора Франца I. Ей было всего 63 года, и она была одной из самых популярных представительниц Лотарингской ветви династии Габсбургов.
Мария-Терезия отошла в мир иной, оставив о себе память добродетельной женщины и доброй правительницы, но она не была представительницей «нового духа» и всю жизнь оставалась верна старым принципам монархического абсолютизма и религиозной нетерпимости.
Согласно протоколу, европейские дворы должны были погрузиться в траур, а это значило, что все намеченные премьеры отменялись. Для придворных композиторов это было равносильно катастрофе, и все зависело от того, сколько времени мог продлиться этот траур?
К счастью, было решено, что театры вновь распахнут свои двери через шесть недель.
Место Марии-Терезии занял ее старший сын 39-летний Иосиф.
Чтобы было понятно — после смерти Франца I, повинуясь Марии-Терезии, курфюрсты выбрали новым главой Священной Римской империи ее сына Иосифа, и он стал соправителем матери на всех принадлежавших Габсбургам землях. При этом Иосиф не мог влиять на положение дел при жизни матери, после же ее смерти в 1780 году он превратился в единоличного правителя.
Наследник Марии-Терезии в известной степени был либералом, новатором, к тому же от природы человеком талантливым. Но не такой император, как он, нужен был тогда для возрождавшейся Германии. Неоконченное воспитание не искоренило в нем ни деспотических привычек, ни религиозной нетерпимости. В результате продолжительное правление Иосифа II как императора ознаменовалось в основном административными распоряжениями.
А еще он был любителем музыки и сам довольно хорошо играл на различных инструментах, однако после восшествиях на престол он ввел режим строжайшей экономии.
Как пишет Марсель Брион, «это была вынужденная мера, ибо императорская казна находилась в катастрофическом состоянии, что легко можно объяснить в связи с политикой, проводившейся его матерью. Щедрая по натуре, даже расточительная, она была неспособна отказать ни одному просителю».